Мессия очищает диск - Генри Лайон Олди

– Спасибо, Ли. Со мной уже все в порядке, – с трудом говорит судья Бао.

Он сам не уверен, что сказанное – правда.

Сон все никак не шел к выездному следователю, раскинувшемуся на ложе. Сон пугался лица человека в смятых простынях, а человек заново переживал события сегодняшнего дня и размышлял над тем, какое отношение могут иметь они к проводимому им следствию.

Некое чувство, которое, пожалуй, можно было бы назвать интуицией, подсказывало человеку, что – самое непосредственное.

А судья Бао, как известно, привык доверять этому не раз выручавшему его чувству.

Что касается цепочки видений, посетивших достойного сянъигуна, пока он давился утиной гузкой, то тут явно пахло «Безумием Будды». Осталось понять, почему оно столь быстро отступило, практически без всяких последствий?! Выездной следователь еще раз прислушался к своим ощущениям. Нет, никого постороннего внутри его не было.

Что же это получается? Если насланные на него видения (а в том, что они насланы, судья практически не сомневался) чуть было не погубили выездного следователя, значит, и остальные неприятности последнего времени – дело тех же могущественных и вездесущих рук? Рук, украшенных изображениями тигра и дракона, которые по своему усмотрению роются в адских канцеляриях, перекраивают людские судьбы, да и вообще жизнь всей Поднебесной?! Вот и до его скромной персоны добрались…

Но, с другой стороны, выездной следователь хорошо помнил, как «драконья» рука боролась с «тигриной», пытаясь спасти его, судьи Бао, драгоценную жизнь!

Значит, руки не всегда заодно или этих рук больше, чем две; или… Значит, есть и другая сила, которой позарез нужно, чтобы судья довел до конца порученное ему дело!

Конечно, выездному следователю лестно было сознавать, что на его стороне не только Закон и Долг и поддержка Князя Преисподней, но также и таинственная сила, спасшая его сегодня. Хотя судья предпочел бы знать, с чем (или с кем) он имеет дело. Бывает, что и у государя семь весен в году…

Однако сегодня татуированные руки сражались между собой!

Противоборство двух устремлений?

Или же внутри одной и той же силы начался разлад, свидетелем которому оказался судья? В глубинах неизвестного вызрел зародыш противоречия – как в сокровенных утробах женского начала инь всегда содержится семя мужского огня ян, и наоборот?!

Что это было – борьба внутри или борьба между?

И если внутри – то внутри чего или кого?

А если между – то между кем или чем?

Судья понимал, что ему не ответить на эти скорее философские, чем криминальные вопросы; но в последнее время они все больше становились вопросами жизни и смерти.

В том числе и его собственной.

Наконец он заснул.

Ничего инфернального, чего втайне ожидал и боялся судья Бао, не было. Ни черного базальтового плато, ни трехглазого привратника-взяточника, ни утомительного спуска в глубины ада Фэньду…

Казалось: вот только что в очередной раз смежил веки, надеясь на забытье, – и уже к судье спешит, ловко лавируя меж столами, тигроглавый адский булан, а сам выездной следователь оторопело моргает и разглядывает…

Нет, сперва не потустороннюю канцелярию.

Себя.

Вместо уютных ночных одежд на судье была такая же фиолетовая с золотом накидка, как и на тигроглавом, голову покрыла чиновничья шляпа, у пояса болталась табличка из слоновой кости, а кисти и бляхи широкого пояса поражали тонкостью выделки.

Опытному глазу судьи все это говорило о многом. Во-первых, чином и рангом он, несомненно, равен тигроглавому; во-вторых, князь Янь-ван с первых же минут хочет намекнуть новому работнику, что возлагает на него определенные надежды и в случае оправдания этих надежд не поскупится; в-третьих…

– Мой дорогой коллега! – самым приветливым образом рыкнул тигроглавый. – Вы не можете себе представить, как я рад видеть вас в добром здравии и готовым приступить к вашей… э-э-э… деятельности! Располагайтесь, чувствуйте себя как дома! Может быть, чаю? Черного, зеленого, желтого, красного? Темно-голубого?

Про темно-голубой чай судья Бао слышал впервые и пробовать его отнюдь не собирался.

– Не соблаговолит ли господин булан объяснить позднорожденному, в чем состоят мелкие обязанности последнего? – склонив голову, поинтересовался выездной следователь.

Похоже было, что тигроглавый обиделся.

Он долго и пространно стал объяснять судье, что считает излишними церемонии между двумя столь выдающимися существами, как он и его новый коллега, что доверие Янь-вана уравнивает всех: людей, демонов и не поддающихся классификации созданий Третьего Мира – этот мир был знаком судье не более чем голубой чай; а также что обязанности достопочтенного Господина, Поддерживающего Неустрашимость заключаются лишь в одном.

Господин должен смотреть.

И, заметив где-нибудь непоседливые руки, таскающие свитки с записями деяний, уведомлять об этом ближайшего чиновника.

– Но для того чтобы смотреть, я должен иметь доступ в разные отделы местных канцелярий? – Судья представил себе прелесть пеших прогулок по Преисподней и содрогнулся.

– Разумеется! – просиял тигроглавый. – Куда угодно! Когда угодно!

– Тогда каким образом…

– Самым простым! Наипростейшим! Идите – и придете!

– А… куда идти?

Судье на миг представилось, что тигроглавый сейчас рявкнет и подробно объяснит, куда именно судья Бао должен идти со своими вопросами.

Вопреки опасениям, выяснилось, что идти и впрямь можно куда угодно. Достаточно только коснуться таблички на поясе судьи и шагать – хоть в дверь, хоть в стену, хоть в картину на стене, лишь бы при этом представлять в уме, куда желательно прийти.

Так что первое недоразумение завершилось самым лучшим образом.

За исключением того, что судья Бао понятия не имел, куда бы ему направиться, и решил пока остаться в канцелярии тигроглавого. Не приведи Янь-ван, заблудишься и потом до скончания вечности украшай своей печенкой какое-нибудь смоляное озеро!

Лишь теперь выездной следователь обратил внимание, что канцелярия пустует. Ни Серебряной Рыбки, ни медведеобразного черта-лоча… да и сам господин булан заторопился и сказал, что спешит на совещание, а посему вынужден оставить уважаемого коллегу в одиночестве.

И еще раз предложил не стесняться.

Оставшись в одиночестве, судья Бао некоторое время бродил по канцелярии – особенно надолго задержавшись у черепа с тушью и любуясь филигранно вырезанным темечком и роскошной отделкой лба и скул. Когда же он принялся разглядывать стеллажи со свитками, то внимание его привлек дальний левый стеллаж с внушительной надписью сбоку: «ВЗЫСКАНИЯ».