Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда! - Василий Звягинцев

А уже в самом крайнем случае в нашем распоряжении есть окончательные доводы, способные предостеречь господину Ойяму от опрометчивых действий.

– Тогда почему вы не используете эти доводы для перевоспитания короля Георга? – спросил Президент.

– Да оттого, Георгий Адрианович, – ответила ему Сильвия, – что Император не желает больше иметь рядом с собой таких соседей. Натерпелись, говорит, со времён Ивана Грозного. Теперь я сделаю с Британской Империей то, что у вас случилось с Австро-Венгрией. Собственно, Англия, лишённая Шотландии, Ирландии, всех доминионов и зависимых территорий, будет представлять не больше опасности, чем для вашей России – нынешняя Австрия или Словакия…

– Жестоко, – потёр пальцами висок Президент. – Сколько людей погибнет только из-за того, что Олег так непреклонен.

– А вы почитайте тамошние свежие британские газеты, Георгий Адрианович, возможно, и измените свою «гуманистическую» позицию. Помните, как в Библии – «Если найду в этом городе пятьдесят праведников, я пощажу место сие». Это о Содоме и Гоморре. Так там даже десяти праведников не нашлось. Вот и вы, как Господь Бог, попробуйте найти в английской прессе десять статей против войны и в поддержку России…

– Вы всё же проводите грань между ангажированной прессой и простым народом, которому придётся умирать из-за конфликта между политиками.

«Нет, этот человек неисправим, – подумал Берестин. – Он из тех, что готовы оправдывать даже ограбивших его в тёмном переулке гоп-стопников. «А не надо было мне так вызывающе одеваться…»

– Как только овладею творческим наследием Льва Толстого, немедленно этим и займусь, – дерзко ответил он. – А на наших с вами должностях непротивленчество категорически противопоказано. Вы почаще вспоминайте, что думали и чувствовали, когда наши ребята и девушки вас на даче защищали. Вот Олег и не хочет, чтобы подобные коллизии для России повторялись.

Президент поджал губы и отвернулся к окну, открытому в тихий зелёный сквер, отделённый от остальной территории Кремля ажурной чугунной оградой в два человеческих роста.

«Бестактный солдафон. – Президент даже в уме не умел выражаться более конкретно и энергично, только книжными словами. – Как только представится возможность, нужно будет срочно избавляться от вашей компании». Но как бы это могло выглядеть на практике, он пока не представлял даже в первом приближении.

Берестин, похоже, угадал его мысли и едва заметно скривил губы в презрительной усмешке.

«Такой же типаж, как Каверзнев у Олега. Но тот хоть вовремя сообразил, что не тянет, и ушёл на безвредную для страны должность».

Президент взял себя в руки, что для него было нетрудно, так как всерьёз обижаться он тоже не умел. Чем очень походил на Николая Второго. Тот никогда не реагировал бурно и мгновенно, как его августейший родитель, но, выражаясь словами Зощенко – «некоторое хамство затаивал» и в момент, который считал подходящим, непременно его реализовывал. В другой ситуации Берестину недолго бы числиться в заместителях Председателя Ставки, а то и вообще на военной службе. Но сейчас Президент не только был не властен над самоуверенным «царским» генералом, но и сам находился в полной от него зависимости.

– Хорошо, – прервал свою начальственную паузу Президент, – что там у нас вообще получается? Вы действительно считаете, что здесь мы от вооружённого вмешательства в наши дела Америки полностью избавлены?

– Так точно, – прищёлкнул каблуками Мятлев, непривычно выглядевший в новенькой полевой форме, не камуфлированной, а однотонной, цвета «светлое хаки», причём дополненной имперского образца «адриановской» двойной портупеей и тамошним же пистолётом Воеводина в блестящей вишнёвой кобуре. Ему вообще больше нравился мундир Берестина с нашивками ВСЮР. Зеленовато-песочный китель, синие бриджи, надраенные шевровые сапоги с чуть присборенными голенищами. И правильно. Хорошие сапоги не в пример представительнее ботинок, не зря президентский полк именно их до сих пор носит, единственный во всей армии. Форменные же брюки навыпуск для строя Леонид Ефимович с детства считал порнографией.

Нет более отвратного для военного человека зрелища, чем парад в подобном облачении. И сейчас он решил, что, когда всё образуется, непременно вернёт в армию «нормальную» форму, оставив камуфляж исключительно для полевых учений и реальной войны. И только тем, кому положено, запретив его использование любыми нестроевыми службами и ведомствами. А то вспомнился Мятлеву когда-то давно прочитанный фельетон из журнала «Новый сатирикон» за тысяча девятьсот шестнадцатый год под названием «Люди ратные»[98], где анонимный автор издевался над охватившей Россию в Первую мировую войну повальной модой на военизированные одежды и атрибуты.

– Избавлены полностью. И не только по причине, что ваш друг Мишель просто слаб в коленках для масштабной войны с нами, а и потому, что, как объяснил мне компетентный товарищ из наших друзей, не только будущее отбрасывает тень в прошлое, но и параллель в параллель. Если там Россия начнёт громить Англию, а САСШ сохранят к нам благожелательный нейтралитет, то и здесь исторический ингибитор сработает…

«Нахватался и этот, – вновь приходя в раздражение, подумал Президент. – Правильно писал Макиавелли – избавляйся не только от врагов, но и от друзей, что видели тебя в минуту слабости. Когда всё образуется, проще всего будет с Олегом напрямую договариваться. Поверх этих… Прочих».

Но ответил ровно, даже с улыбкой:

– Вы уж меня избавьте, я в этих делах ничего не понимаю, да, признаться, и не стремлюсь. Достаточно, что ты, Леонид, похоже, разобрался… – и бросил короткий колющий взгляд, направленный в Мятлева, но перехваченный и правильно понятый Алексеем и Сильвией. – Меня более приземлённые вещи интересуют. Какие вообще Англия имеет основания и шансы затевать полномасштабную войну с хотя бы и той Россией? Соотношения численности войск, населения, промышленных потенциалов, техническое оснащение и прочее – далеко не в их пользу. Как можно на что-то рассчитывать? Не совсем понимаю…

«Нет, ну совсем уже! – с трудом удержался от внешней реакции Мятлев. – Хотя бы «Записку», что ему Фёст подготовил, внимательно прочёл…»

– Видите ли, Георгий Адрианович, вы всё-таки не военный человек, хоть и Верховный, да и историю войн на вашем юрфаке не очень тщательно преподавали, – старательно демонстрируя приобретённую в викторианской Англии политкорректность, отвечал Берестин. – Это ведь очень разные вещи – теоретические военные потенциалы и практические расклады, если можно так выразиться. На обывательский взгляд и у Японии в четвёртом году против России шансов не было, Финляндии совсем не имело смысла СССР в 1939 г. дразнить и в войну ввязываться. Согласны? А если взять «шестидневную войну» 1967 года…

– Ну, здесь я кое-что знаю. Финляндия явно рассчитывала на помощь Запада. И Германии, и, что достаточно непривычно многим слышать – Англии с Францией, а возможно, и США. При таком раскладе, опираясь на линию Маннергейма и учитывая время года…