Уходи! И точка... - Ксюша Иванова

— Кто у нас тут? Мальчик или девочка? — целует живот.

— А ты кого хочешь? — улыбаюсь я.

— Парень у нас уже есть, я девочку хочу, — проседает его голос и мне кажется, что сейчас для Антона это не просто слова, что они значат для него очень много. Он открыт в эту минуту, как никогда. Суровый мужественный опасный боец исчез, а на его месте оказался безумно ласковый, любящий мужчина. И все его чувства направлены на меня! И от понимания этого мне так безумно хорошо, эмоции, чувства к нему, переполняют. Им нужен выход! Мне хочется, чтобы и Антону было так же хорошо, как мне. Но что я могу еще ему сказать, когда, вроде бы, всё уже сказано, в любви я ему сто раз признавалась… Легонько толкаю в плечо:

— Места для поцелуев… — напоминаю, едва дыша от смущения.

— Ничего не пропусти, — смеется он, укладываясь на спину и уступая мне инициативу.

Целую его плечи, устроившись верхом на бедрах, прикусываю соски по очереди, спускаюсь по дорожке волос к паху. На несколько секунд замираю, рассматривая увитый венами, мощный член, нетерпеливо дергающийся под моим взглядом. Обхватываю рукой, провожу несколько раз вдоль, каждый раз оголяя головку и касаясь ее, размазываю выделившийся секрет. Язык сам, непроизвольно облизывает губы. И, прежде чем взять его в рот, поднимаю глаза и встречаюсь с напряженным взглядом моего мужчины. Я знаю, что ему нравится! Я уже знаю, КАК нравится ему! И когда медленно, чтобы дать ему возможность рассмотреть, открываю рот и беру его, как можно глубже, чуть прикусывая, он бьется затылком в подушку и сдавленно стонет. А потом, как обычно, начинает комментировать. И звук его хриплого голоса в тишине, толчки его плоти во рту, всё это заводит меня саму. Я чувствую, как начинает тянуть внизу живота, как изнутри сочится влага…

— Глубже, малыш… Еще… Сожми у основания… Сопротивляйся мне языком… Да-а!

Толкается сильнее, заставляя меня задыхаться, и это мне, как ни странно, нравится тоже… Несколько минут таких движений и член у меня во рту содрогается…

— Всё, — тянет за плечи на себя. — Всё, иначе кончу сейчас!

Это меня уже не пугает. Так мы тоже пробовали… Но Антон помогает сесть на себя сверху и такую позу я люблю больше всего. Чуткие пальцы скользят у меня между ног, раскрывая для него. И да, иногда мне хочется, чтобы он молчал! Особенно когда говорит в постели откровенные пошлости, но, видимо, к подобному быстро привыкаешь, а Антон никогда не замолкает во время секса, поэтому меня не только от ласк его в дрожь бросает, но и от голоса, от слов:

— Хочешь меня. Мокрая вся. Давай садись сама. Не спеши. Медленно… Хочу почувствовать, как наполняю тебя… Какая ты у меня красивая.

Его пальцы обводят место нашего соединения, сжимают ягодицы, массируют между ними. Мне кажется его руки повсюду и трогают они так, словно знают все те точки моего тела, от прикосновения к которым я схожу с ума! И я срываюсь — упав ему на грудь, насаживаюсь на его член до предела и замираю, потому что он пульсирует внутри, распирая до предела, растягивая внутренние стенки.

— О, Боже! — хватаю ртом воздух, чувствуя, как подступает ослепляющее удовольствие. Тело не подчиняется мне больше. Но подчиняется мужским рукам, которые крепко держат за бедра. И теперь, как обычно, он главный. Сильными ударами снизу Антон быстро доводит нас обоих до финала.

Падаю ему на грудь, забыв о разбитом лице, целую любимые губы. Шепчу в них снова и снова:

— Любимый мой… Самый лучший…

Агния

— В дом твоего отчима мы поедем только после того, как навестим юриста. И ты туда не пойдешь ни при каких раскладах! Поняла? — он хмурится, и мне совершенно не хочется ругаться с Антоном, но разве я — маленькая девочка, за которую всё должны продумывать и делать старшие? Я — взрослый человек! Я хочу и сама поучаствовать в решении вопросов, касающихся моей семьи! Я разобраться хочу, в конце концов!

— Ты же со мной будешь! Чего мне бояться? — пытаюсь возражать.

— Я не знаю, какие там тараканы в голове твоего родственника водятся! Но тот факт, что у него недавно вместо одного охранника оказался нанят целый штат — Марк наводил справки перед тем, как тебя у него из дому забрать, — это немного напрягает!

— Раньше он думал, что я — одна, что мне помочь некому, а теперь, когда я приду к нему с тобой, он поймет, что бессмысленно пытаться на мне… жениться! Тем более, что я жду ребенка от другого!

— Ну-ну, — обуваясь, Антон скептически поглядывает на меня. — Может, ты и права! Но рисковать своей женщиной и ребенком я не буду! Так понятно?

И что это значит? То, что меня после поездки к маминому юристу в офис, отправят домой?

— Ты, вообще-то, не имеешь права мной командовать, — я очень стараюсь, чтобы голос звучал твердо и уверенно, но получается как обычно робко и почти шепотом.

И Антону не нужно даже отвечать, чтобы задушить в зародыше мой бунт. Он просто смотрит на меня, и я от этого строгого тяжелого взгляда опускаю в пол глаза и молча иду следом за ним к машине, ругая себя на чем свет стоит за трусость и неумение настоять на своем!

…У маминого офиса, перед турникетом с охраной, я нерешительно останавливаюсь. Охрана другая, тех мужчин, которых я помнила, которые были при маме, сейчас нет. Я вижу, как Антон собирается начать разговор, объяснить кто мы и чего хотим, но вдруг, сама, не ожидая от себя подобного, делаю шаг вперед и говорю первой:

— Я - Минцевич Агния, хозяйка. Будьте добры, пропустите!

— Пропуск, — как-то неуверенно говорит один охранник.

Второй пораженно смотрит на меня, потом на него и молчит. Краем глаз вижу, что Антон снова собирается вмешаться, но вновь говорю первой:

— Если не пропустите, именно вы будете первым, кого я уволю, когда займу кресло директора!

И он открывает! Беспрекословно пропускает и меня, и Антона! Правда, уже подходя к лифту, я вижу, что охранник, возражавший мне, хватается за телефон. "Звони-звони! Давай, оповести своего хозяина, что я сюда пришла! Я вам сейчас тут всем устрою!" — воинственно думаю я.

В лифте снова теряюсь, пытаясь вспомнить, на каком этаже у мамы юристы, но потом вдруг понимаю, что это не я к ним, а они ко мне приходить должны! Мама бы никогда не растерялась! Мама бы знала, что и кому говорить! Уверенно жму на третий! Потом только поднимаю глаза на Антона, желая понять, почему он молчит и не комментирует происходящего. А Антон смеется! Глаза искрятся от радости, губы растянуты в ухмылке. Надо мной? Хмурюсь — у меня вообще-то судьба сейчас решается! И, в какой-то степени, у него тоже! А ему смешно! Обиженно отворачиваюсь к выходу, и в эту секунду он обнимает сзади, утыкается лицом в распущенные волосы:

— Притворялась девочкой-скромницей, а сама — тигрица! Ты и без меня их всех на флажки порвешь! — смеется, щекоча горячим дыханием мое ухо. И мой страх, и волнение куда-то тут же исчезают! Я вдруг задыхаюсь от восторга — он мною восхищается! Это слышно в голосе, это безумно приятно! — Давай, детка! Никого не бойся! Если что, я подстрахую!