Толмач - Родриго Кортес

Министр иностранных дел России покачал головой и дочитал главный вывод офицеров Азиатской части:

«…с целью недопущения дальнейших территориальных захватов со стороны европейцев».

Муравьев провел пальцем по сводной таблице и понимающе хмыкнул: ихэтуаней теперь не преследовали даже в Шаньдуне. Впрочем, судя по данным военных агентов, большая часть шаньдунских бойцов уже перекочевала в столичную провинцию Чжили, где попала под особое покровительство тамошнего генерал-губернатора.

– Чжили, – восторженно пробормотал Муравьев. – Черт возьми! Пахнет большими делами!

Подрагивающим от возбуждения пальцем он перевернул страницу и жадно впился глазами в текст. Критическая ситуация начала складываться после эдикта Цыси и в Приамурье. Так, по сообщениям Азиатской части Главного штаба, айгуньский амбань Шоу Шань в очередной раз попытался установить на левобережье Амура, в так называемой «Зазейской области», китайский военный пост из 35 человек. На законное предложение русского пограничного комиссара в течение трех дней вывести отряд Шоу Шань никак не отреагировал, и отряд был разоружен и репатриирован силой. Активно поощрялось амбанем и создание на левобережье структур общественного китайского самоуправления.

А уж на Восточно-Китайской дороге и вовсе все развивалось по нарастающей кривой: под новый, 1900 год во множестве мест была отмечена стрельба, и каждый раз оказывалось, что она спровоцирована китайскими солдатами.

Муравьев еще раз окинул сводную таблицу заинтересованным взглядом и удовлетворенно выдохнул: Поднебесная определенно напрашивалась на очередной глобальный военный конфликт, но если полтора года назад восточный сосед поплатился за подлое убийство германских священников всего лишь своими портами, то теперь – граф прикинул по карте, как далеко может продвинуться Россия, и усмехнулся, – теперь китайцы рисковали потерять почти все, а уж Маньчжурию точно!

* * *

Кан Ся получил полный отчет начальника Гунчжулинской тюрьмы только к середине января. Он жадно сорвал печать, развернул бумаги, впился глазами в стройные ряды иероглифов и обомлел – это было то, что надо! Показания монгола, дающие доказательства того, что русские проводили разведывательную работу военного характера, отныне были налицо.

Бывший полицейский, а ныне агент Ее Величества стремительно прочитал текст, развернул приложенную к протоколу допроса карту Маньчжурии и едва не взвыл от досады. Он специально оставил эту карту в Гунчжулине, чтобы начальник тюрьмы прорисовал весь маршрут русской экспедиции и обязательно заверил чертежи отпечатками пальцев толмача! Но карта была пуста – ни маршрута, ни пометок, ни отпечатков.

Кан Ся достал черновики со своими планами и досадливо цокнул языком: работы в январе предстояло сделать очень много, но и не завершить дело с русской экспедицией он не мог. А значит, нужно было выезжать в Гунчжулин – и немедленно!

* * *

Врач-китаец осмотрел Курбана весьма дотошно и буквально с ног до головы, особенно восхищаясь филигранно выполненной кастрацией. А потом он заглянул шаману в глаза и поинтересовался:

– Что вы такое непонятное говорили начальнику тюрьмы?

– Что Мечит плохо…

Врач хмыкнул.

– Мечит – это ведь, кажется, на монгольском языке «обезьяна»?

– Не только на монгольском, – насупился Курбан. Его вдруг начало ужасно раздражать, что все считают его то монголом, то тунгусом.

– И почему же ей так плохо? – с трудом подавил улыбку врач.

– Потому что Великий Дракон проснулся, – мрачно отозвался Курбан.

Врач изумленно уставился на собеседника и прочистил горло. Такой любопытной формы сумасшествия он еще не встречал.

– И что же будет теперь? – осторожно поинтересовался он.

Курбан печально покачал головой.

– Никто не знает, ваше превосходительство.

– Так уж – никто? Насколько мне известно, у нас, в Поднебесной, множество знатоков по драконам. Да и литература богатая… Рисунков много, изваяний…

Курбан криво усмехнулся. Курб-Эджен часто рассказывала ему обо всех этих мечтателях, поэтах и художниках из каменных городов. Они и сурка-то живого не видели, а все туда же рвутся – драконов изучать!

– Не в том дело, как он выглядит, ваше превосходительство, – покачал он головой, – а в том, как у него пройдет встреча с птицей Гарудой. Если снова начнут воевать, не будет никакой Поднебесной; здесь даже травы не останется, это я вам точно говорю.

Врач оторопел. Нет, коллеги говорили ему, что у европейцев частенько встречаются именно такие, апокалиптические формы безумия, когда человека страшит либо первое пришествие Антихриста, либо второе – Христа. Но чтобы конца мира ждал монгол?!

«Надо попробовать книжку Фрейда достать…» – подумал врач и почувствовал, как у него мгновенно екнуло под ложечкой. После того как императрица объявила курс на верность заветам предков и патриотизм, чтение западных книг могло принести массу неприятностей…

«Нет… я ее все равно достану! Надо же, какой интересный случай!»

* * *

Первым делом начальник тюрьмы взахлеб рассказал спешно приехавшему в Гунчжулин Кан Ся о том, что их общий подопечный – кастрат, а затем отвел к врачу.

– Вот, – с уважением представил он врача, – это господин Фу Ши. Он монгола и осматривал. Очень грамотный доктор.

Кан Ся благодарно кивнул и, дождавшись приглашения, присел напротив.

– Так что же такое с моим арестованным случилось, господин Фу Ши?

Врач счастливо улыбнулся.

– Очень интересная, знаете ли, форма сумасшествия, господин Кан Ся. Пациент искренне считает, что благодаря его ошибке в Поднебесной ожил древний как мир дракон.

Кан Ся растерянно моргнул.

– Какой такой дракон? Откуда здесь драконы?

Врач удовлетворенно хохотнул.

– Понятно, что никаких драконов здесь нет! Не в этом дело!

– А в чем тогда? – не понял Кан Ся. – Допрашивать-то его можно?

Врач азартно сказал:

– Допрашивать-то можно, он вполне сведущ в китайском, да и неглуп, я вам скажу, но вот какие показания он будет вам давать, этого я прогнозировать не могу. Сами понимаете, кастрационный комплекс да плюс еще и этот религиозный сдвиг.

Кан Ся прошиб холодный пот. Он вдруг понял, что показания помешанного на драконах и своем отрубленном стручке психа при дальнейших разбирательствах с русскими могут и не сработать!

– Нет, доктор, это меня не устраивает, – покачал он головой и – делать нечего – вытащил имперское удостоверение. – Видите?

В глазах у врача поплыло: а он едва не ляпнул о Фрейде! Да еще в разговоре с тайным агентом!