Беги, Лиса, беги - Марья Гриневская

class="p1">— Отчего же, пусть слушает — подключается Грозин.

— Лиса, иди, мы сами разберемся. Это мужской разговор! — приказывает мне Макс.

— Не указывай мне что, делать. Оба, замолчите! — продолжая стоять между мужчинами, развожу руки в стороны, запрещая приближаться друг к другу.

— Отпусти ее Макс! — не выдерживает Павел.

— Грозин, ты тупой?! Я не держу ее! Пусть сама решает с кем ей быть.

— Тогда дай ей свободу, тебя слишком много, к ней подойти невозможно!

— Я и не обещал, что уйду. Дам выбор — да. Борись! — с усмешкой отвечает Макс, сплевывая кровь.

— Ты придурок — орет Грозин — она выбрала тебя, осталась с тобой, но тебе и этого было мало.

— Значит ты не так крут, Паш — откровенно ржет Макс.

— Да уж, до уровня «не удержу член в штанах» еще далеко — шипит Паша.

— А кто сегодня пришел со своей девушкой? А? Не ты ли Грозин? — не уступает Макс.

Стою словно в вакууме, звуки отдаются в голове гулким эхом. Что они творят? Чувство, что все происходит не со мной. Зажмуриваюсь и наблюдаю за всем со стороны словно смотрю кинофильм. Вот я стою с закрытыми глазами пытаюсь сдержать двух разъяренных мужчин, а в голове ни одной мысли как это сделать. Быстрей бы Дамир пришел, мелькает в голове.

— Уйди с дороги, или…начинает Грозин. Его голос становиться надрывным и хриплым. Открываю глаза и перевожу взгляд на него. Сжатые губы и отрешенные, стеклянные глаза, в них пусто. Мне становится страшно. Такого Пашу я не знаю.

— Я еще раз повторяю, решать не нам. Грозин, смирись! — рявкает Макс, и я вижу, что это стало последней каплей. Павел срывается. Его рев кажется слышно во всем клубе.

— Уйди с дороги, Туманов, или я уничтожу тебя!!!

А вот и продолжение моего кино. Замедленная съемка, чтобы не пропустить ни единого движения, и я не пропускаю.

Паша заводит руку за спину и его тело напрягается, странная стойка. Рассматриваю его с интересом, пока он не достал то, что было у него за спиной. Это уже не кино, щелкает у меня в голове. Передо мной стоит Грозин и держит перед собой пистолет, направленный на Макса.

— Господи — мелькает в моей голове — он же не будет стрелять?! Или будет? Успеет ли Дамир — последняя мысль, которая вспыхивает и исчезает. Дальше только действия. Не думаю, не просчитываю ситуацию, не жду помощи. Шаг, второй и я так близко, что могу протянуть руку и дотронуться до оружия. За спиной слышу тяжелые шаги Макса, он снова приказывает мне уйти, говорит что-то Грозину, пытается подойти ближе. Все его действия только злят Пашу, он вскидывает пистолет и целится в Макса, а я стою перед ним и шепотом прошу остановиться.

Шаги в коридоре, торопливые, их много. Успел, радуюсь я, но понимаю, что их слышу не только я. Слышит Грозин и Макс. Грозин выпрямляет руку и снимает оружие с предохранителя. Он будет стрелять. Теперь точно. Времени на раздумья нет, и я делаю то, что могу, шагаю к нему и висну на руке с пистолетом. Делаю все быстро и неожиданно, и у меня получается. Радуюсь, когда рука Грозина опускается под моей тяжестью и выстрел раздается где-то внизу, в пол. Так считаю я, пока наблюдаю как Дамир с охраной врывается в комнату, как они припечатывают Павла к полу и одевают наручники. Странно, что Паша совсем не сопротивляется, смотрит на меня и почему-то кричит: «Лиса, нет, нет, зачем?! Неееет!».

— Куда он смотрит — не понимаю я, и опускаю взгляд. Платье прилипло, и я провожу по ткани ладонью пытаясь расправить. Мокро. Рассматриваю ладонь, она красная. Кровь?

Глава 35

Чьи-то руки подхватывают меня и несут к дивану.

— Макс — шепчу я и наблюдаю как он практически орет адрес клуба по телефону.

— Держись, Лисенок — гладит по голове — не спи, не закрывай глаза.

Стараюсь не отрывать взгляд, смотрю на Туманова пока слабость и желание закрыть глаза не становятся настолько сильными, что бороться я уже не могу. Силы потихоньку покидают меня. Не слышу, что кричит мне Макс, вижу только его испуганный взгляд, он говорит что-то, целует руку, а я погружаюсь в темноту и растворяюсь в ней. Я прекращаю борьбу. Темнота вокруг становится плотной и тяжелой, словно придавливает меня, но мне легко и нестрашно. Наоборот, хочется довериться ей и остаться, потому что покой, который я чувствую сейчас настолько долгожданный и безмятежный, что я готова отдать все за то, чтобы он был вечным.

Я умерла?

Слышу тихий гул, он нарастает, но разобрать откуда он не получается. Я по-прежнему окутана чем-то темным и не могу пошевелиться. Начинаю прислушиваться к гулу и разделять его на отдельные звуки. Самый громкий и отчетливый звук — пищащий, словно будильник. Отвлекает сильно. Периодически пробивается непонятный шепот, шуршание и звуки шагов. Кто-то постоянно ходит и говорит. Пытаюсь уловить и разобрать слова и не получается. Напрягаюсь, концентрируюсь, но быстро устаю и меня словно выключает. Опять темнота и тишина.

— Лисенок, привет — доносится до меня шепот.

Голос кажется знакомым, но не могу вспомнить кому он принадлежит. Хочу открыть глаза, пошевелиться, но ничего не получается. Могу только вслушиваться в то, что происходит вокруг.

— Лис, просыпайся скорее, я скучаю. Мы все скучаем — голос звучал тихо и с хрипотцой. Словно каждое слово дается мужчине с трудом.

В голове вихрем проносятся кадры, как опускается пистолет, выстрел и вот, меня несут куда-то. Глаза, я помню глаза! Макс! Память возвращается и волнение накрывает меня, слышу шум и противный писк, он нарастает и ускоряется.

— Выключите кто-нибудь этот будильник — кричу я, но голоса не слышу, тело не слушается меня.

— Лис, ты слышишь меня? — голос мужчины полон волнения.

Это Макс, я теперь точно знаю. Он здесь. Я в больнице. Противный писк больно режет слух и одновременно с раздражением чувствую тяжесть и тепло справа, это моя рука. Я чувствую руку! Радуюсь и одновременно злюсь на ускоряющийся сигнал приборов.

— Я слышу тебя, Макс — мысленно отвечаю ему и пытаюсь сжать руку.

— Господи, Лиса, я чувствую это — почти кричит Макс — Лиса, я думал умру тут, пока дождусь тебя. Теперь все будет хорошо, слышишь? Хо-ро-шо. Помнишь я говорил о свободе, о выборе? Забудь. Не будет этого. Я чуть не потерял тебя и второй раз такое точно не переживу. Поэтому, как только ты поправишься, приставлю к тебе охрану