Уничтожить - Мишель Уэльбек

– Ну, надо думать, она знает свое дело… Короче, вот так. На это уйдет максимум четыре-пять месяцев. Теперь займемся моим графиком, придется много чего отменить, у меня работы по горло. И никаких поездок до выборов, исключительно в рамках кампании. Из профессиональных встреч оставим только те, что уже назначены, о новых не договаривайся, разбросаем их между советниками. Давай прямо сейчас, если не возражаешь, пошли в мой офис. Кстати… – Он посмотрел на початый “Каприз богов” на журнальном столике. – Ты нашел что поесть, все нормально? Если тебе хочется чего-нибудь еще, можем заказать на вечер. Посмотрим заявление Сарфати?

– Нет, Сарфати обойдется, но что касается жратвы, я хотел поговорить с тобой, тебе совершенно необходимо вести здоровый образ жизни. С пиццами и сэндвичами пора завязывать. Ты должен есть зеленые овощи.

– Зеленые овощи? – Он повторил эти слова с изумлением, словно слышал их впервые.

– Да, зеленые овощи. А также рыбу и немного мяса. И притормози с сыром и всяческой колбасой. Паста и медленные углеводы, иначе ты сломаешься. Президентская кампания не подарок, ну, я никогда в них не участвовал, но так все говорят. Пообщайся с этой теткой, с Синьяль, я уверен, она скажет тебе то же самое.

И они пошли в кабинет Брюно. Путь по коридорам министерства занял у них не меньше десяти минут, но они никого не встретили. “Зеленые овощи…” – полушепотом повторил Брюно. Он выглядел ошеломленным.

5

Даты обоих туров президентских выборов стали известны пару дней спустя, по окончании заседания Совета министров, оставалось только утвердить их в Конституционном совете: их назначили на воскресенья 16 и 30 мая. То есть довольно поздно, на проведение парламентских выборов до летних отпусков времени останется в обрез, но конституции это не противоречит. Так что кампания будет довольно долгой. По мнению большинства комментаторов, это неожиданный тактический ход. Кандидат от Национального объединения – темная лошадка, известно лишь, что ему двадцать семь лет, он выпускник ВКП[31], муниципальный советник в Оранже и хорош собой; вот, в общем, и все. Естественно, Марин будет рядом, поддержит его на своих митингах, но все же ему очень недостает популярности. Партии президента следовало бы удушить его в зародыше, не дав ему времени освоиться на политическом поле, многие обозреватели, надо заметить, считали именно так. Единственное объяснение такому решению – пусть мелочное, не соответствующее высоте ставок, но другого не нашли, – что президент, не испытывая ни малейшего желания покидать свой пост, будет тянуть с выборами до предела. Брюно побрюзжал немного, ему не терпелось покончить с этим как можно скорее. Сарфати же, напротив, обрадовался, правда, он совершал сейчас трип мудрость-неспешность, Солен Синьяль нарыла ему где-то перуанскую шаманшу, и каждое утро, проснувшись, он упражнялся в мудрости-неспешности по два часа кряду, скоро месяц, как он вообще ни разу не пошутил. В конце концов, как обычно, победило мнение президента.

Поль присутствовал на первой встрече Брюно и Солен Синьяль в его офисе. Она появилась ровно в полдень в сопровождении какого-то типа лет двадцати пяти, в безупречном сером костюме, белой рубашке и галстуке цвета бордо, с потертым коричневым кожаным портфелем в руке, он сам вполне мог бы сойти за клерка из Берси. Солен, полноватая и наспех накрашенная дама лет сорока, на первый взгляд ничем особо не впечатляла. На ней были джинсы, серая толстовка и шуба.

– Доброе утро, – сказала она, садясь на диван. – Кофе, будьте добры.

– Сейчас попрошу, – отозвался Брюно. – Два эспрессо?

– Большой кофейник очень крепкого черного кофе. И крутые яйца.

– Может, вы хотите круассаны, булочки? А апельсиновый сок?

– Крутые яйца.

Брюно сделал заказ.

– По какому номеру вы заказываете еду? – поинтересовалась Солен Синьяль. – Я спрашиваю, потому что мы, я полагаю, будем у вас частыми гостями.

– Набираете 27 на кухню, а если нужна уборка, то 31. – Ассистент тут же записал это в блокнот, который он как раз вытащил из портфеля. – Впрочем, в следующий раз мы, возможно, встретимся у меня в квартире, там будет удобнее.

– А, вы живете прямо тут? Хорошо, очень удачно.

Она удовлетворенно кивнула, затем выложила перед собой на журнальный столик четыре электронные сигареты. Сигареты, как она объяснила им позже, были разного вкуса: манго, яблоко, ментол и темный табак. Без них она “не может функционировать”. А ее личное функционирование – уж в чем в чем, а в этом она не сомневалась, – необходимо для функционирования целого.

Через несколько секунд, в течение которых ее взгляд был прикован к Полю, она небрежно хмыкнула:

– А вы, значит, личный помощник. Доверенное лицо… – На последних словах она чуть понизила голос, и Поль улыбнулся, чтобы показать, что это выражение вовсе его не задело; он и правда был доверенным лицом.

– Так-так-так, а что наш кандидат… – Она медленно повернулась к Брюно и на этот раз долго его рассматривала, больше минуты, и в итоге заключила еле слышно: – Я думала, будет хуже, – и прикусила язык, у нее это вырвалось непроизвольно. – Ну, в смысле, – поспешила добавить она, – я наблюдала вас в роли министра, теперь вам придется перестроиться, а у нас впереди не так много времени. У меня есть одна девушка, она с нами работает уже год, Раксанэ. Я собираюсь ее к вам приставить.

Ассистент тут же записал: “Раксанэ”.

– Если что-то пойдет не так, – продолжала она, – и у вас не срастется, немедленно сообщите мне. У нее, конечно, еще не было президентских кампаний, но она работала на больших выборах. – Она подумала еще несколько секунд. – В общем, она, по-моему, в теме. Ну и мы обязательно будем ее брифинговать каждый вечер на первых порах… Я тут подумала сегодня в ночи… – Поль взглянул на нее и вдруг понял, что с самого начала показалось ему странным в ней и ее ассистенте: лица у них были усталые, движения странно заторможенные, иногда у обоих прорывались вдруг нервические жесты; по всей вероятности, они оба провели бессонную ночь. – Мы не будем выпускать вас вместе, ну скажем, не слишком часто, по крайней мере поначалу. Взаимные дифирамбы – это полный отстой, мы пойдем другим путем. Бенжамен, разумеется, скажет о вас всякие добрые слова и неустанно будет нахваливать ваши свершения. И вы тоже скажете о нем добрые слова, но попозже, вас надо будет натаскать, этим займется Раксанэ, я тебя вряд ли выпущу до начала февраля. – Брюно слегка дернулся, когда она перешла на “ты”, наверняка непроизвольно, в эту секунду он понял, что стал ее вещью, ее товаром и что вот теперь он и правда вступил в кампанию. – Пока что на передовой у нас будет Бенжамен. Мы подготовили ему карточки… – Повинуясь ее