Креативный мозг. Как рождаются идеи, меняющие мир - Элхонон Голдберг

Теперь пришло время выразить еще один протест. Любое обсуждение специализации полушарий может создать у читателя впечатление, что две половины мозга организованы принципиально по-разному. Это не так. Здесь обсуждается неуловимая разница, и каждое полушарие обладает и локальными свойствами, и свойствами «мир тесен», которые мы обсуждали ранее. Но суть имеет тонкое различие: локальные свойства более ярко выражены в связях в левом полушарии, а свойства тесного мира – в связях внутри правого полушария. Акцент на локальные свойства благоприятствует появлению сильно «рваной» сети со множеством отдельных сообществ, а акцент на свойствах тесного мира благоприятствует появлению «более поверхностной сети» с менее сочлененными сообществами и большей связностью по всей сети (см. рис. 7.5). Вычислительные модели человеческого мозга с использованием семантических нейронных сетей показали, что сеть, наделенная свойствами тесного мира, способна порождать более богатые и менее предсказуемые закономерности активации – нейронную основу порождения новых идей24. Появление такого тонкого различия в свойствах связей двух полушарий может быть эволюционным решением для согласования и усиления двух фундаментальных краеугольных камней успешного познания – способности порождать новые идеи и способности сохранять ранее полученные знания (рис. 7.5).

Рис. 7.5. Сильно рваная сеть связности в сравнении с поверхностной. (А) Сильно рваная сеть более выражена в коре левого полушария. (В) Поверхностная сеть более выражена в коре правого полушария.

Воспроизводится с разрешения авторов из книги «Новый управляющий мозг», Издание Оксфордского университета, 2009 год

Сложные взаимоотношения намеренного гиперфронтального и блуждающего гипофронтального состояния в процессе творчества неявно выражены в знаменитых историях о моментах креативных открытий, которыми изобилует наука. Это и открытие выталкивающей силы, которое Архимед сделал в ванне, и открытие гравитации, которое Ньютон сделал под яблоней. Ни одна из этих историй не могла бы произойти, если бы великие умы не «пережевывали» мысли об этом в течение долгого времени. Альберт Эйнштейн жил в более близком к нам времени, и существуют достоверные свидетельства, что он долгими часами, систематически раздумывал над теми или иными проблемами, прежде чем случались откровения, которые приходили, казалось бы, ниоткуда. В начале двадцатого столетия Жак Адамар задал великим физикам своего времени, в том числе и Альберту Эйнштейну, ряд вопросов, чтобы добраться до сути их творческого процесса. Ниже приводятся выдержки из ответа Эйнштейна.

Взаимоотношения намеренного и «блуждающего» состояния в творческом процессе носят характер итераций: намеренное состояние предшествует «блуждающему» и также следует за ним. Эйнштейн чувствовал, что его ответ не смог выразить суть происходящего процесса, поскольку ему кажется, что «слова… по-видимому, не играют какой-либо роли в моем механизме мышления», что «обычные слова и другие символы я старательно ищу и нахожу на второй ступени, когда описанная игра ассоциаций уже установилась и может быть воспроизведена по желанию». Это является признаком и «афронтальной», и преимущественно правополушарной природы «творческой искры», за которой следует более осознанная и намеренная формулировка в символах – главным образом, занятие левого полушария. У меня тоже есть некоторый скромный опыт, о котором я могу рассказать благодаря моей учебе в Московском университете в ранние годы. У меня было два главных предмета, психология и математика. Я вспоминаю, что я, студент, замечал (и удивлялся), что умственный процесс формулирования математического выражения, теоремы, часто не имеет почти ничего общего с процессом ее доказательства, когда она уже сформулирована.

Многие творческие личности сообщают о том, что решение сложной проблемы или художественный образ пришли к ним чуть ли не во сне, почти без усилий, как будто сами по себе. Но эти же люди говорят о том, как напряженно, сосредоточенно они размышляли перед тем, как наступил волшебный момент. Однажды, раздумывая о строении бензола, Кекуле задремал и увидел во сне змею, которая вцепилась в собственный хвост. Это и было часто цитируемое состояние умственного блуждания, внешне пассивное и «афронтальное». Но, и об этом говорят гораздо реже, открытие структуры бензола пришло к Кекуле после многих лет кропотливой работы над этим предметом – работы, направляемой лобными долями. Вы также слышали о том, как творческие личности целый день бились над решением проблемы, так и не решив ее, отправлялись спать и на следующее утро просыпались с готовым решением. Все это проявления синергичного взаимодействия двух граней творческого процесса: одна сознательная, направляемая лобными долями, а другая бессознательная (или, по крайней мере, менее сознательная), направляемая умственным блужданием. В творческом процессе, характеризующемся необходимой двойственностью, сознательная, направляемая лобными долями часть переплетена с «афронтальным» умственным блужданием, бесполезно выбирать более важный и менее важный компонент. Откровение, этот ни с чем не сравнимый триумф рождения нового и важного, возникает из синергического взаимодействия этих компонентов.