Любить не модно - Елена Филон

Теперь я чувствую себя неловко.

– Ты мне нравишься, Крис, – заводит тему, сразу после того, как официант подал нам десерт. – Очень нравишься. Это правда.

Интересно, сколько девушек до меня сидели на этом же стуле и слушали от Мажора подобную чушь?

– Ты… не такая, как все, – улыбается. Обворожительно, ничего не скажешь. – Ты… ты как бриллиант для этого города. Неудивительно, что даже этот недоумок на тебя запал.

Вот зачем мне в этот момент потребовалось сделать глоток вина?

Тут же поперхнулась, закашлялась и прижала к губам салфетку.

– О чём ты? – фыркнула, весело поглядывая на Ника. А с чувством юмора у него ничего.

– Об Арчи, о ком ещё, – с отвращением. – Я видел, как он на тебя смотрел.

– Как заботливый и немного ворчливый папаша?

– Как кто? – смеётся. – Скорее, как ревнивый придурок. Ха! Будто у него шансы есть. Будто такая, как ты, способна посмотреть на такого, как он.

– На какого «такого»? – вышло куда жестче, чем собиралась и глазами его буравлю, но Ник, будто бы и не заметив моей резкости, продолжает улыбаться.

– На бывшего наркомана, – смеётся отрывисто. – Ты что не знаешь, чем он на своём районе лет пять назад занимался?

Не заметила, как схватилась за вилку и всё сильнее сжимаю её в кулаке.

– Не знаю, чем он там со своими дружками «закидывался», – расслабленно продолжает Ник, – и откуда они вообще эту дрянь брали, но его опекунша только и успевала то из больницы его забирать, то из РУВД. Всё клялась, что перевоспитает подонка; на глазах у всех то колотила, то подзатыльников отвешивала, когда тому ещё восемнадцати не было, а потом… потом он в конец от рук отбился. А сколько потасовок и драк из-за его компании шизанутых в городе было… Каждый мент в лицо Арчипова знал, и чуть что случалось, первым делом его искать отправлялся, да и… Эй, Крис? Что такое? Тебе нехорошо?

Не знаю.

Я просто в ступоре.

И мне явно не очень хорошо.

– Прости, давай закроем эту тему.

– Нет! – звонко. Неловко откашлялась и на полтона тише: – И… что случилось потом?.. Я имею в виду, сейчас ведь Митя… он… он не такой.

– Конечно, не такой! – пренебрежительно фыркает и делает глоток вина. – У них там в компании какой-то парень от передозировки умер, или от какой-то дряни не качественной, я уже и не помню… Это пять, или шесть лет назад было. Так вот после того случая компашка-то их и разбежалась в разные стороны, а этот придурок вроде как за ум взялся. По крайней мере, мне так отец рассказывал. Он у меня прокурор.

– Понятно, – тупо, а вилку всё сильнее в кулаке сжимаю, и застывшим взглядом смотрю куда-то сквозь стол, как Ник вдруг добавляет:

– Не удивительно, что его мамаша ещё младенцем бросила! Как в воду глядела. Ха.

– Что? – резко поднимаю к нему взгляд.

– Брошенка он, вот кто. Тоже не знала?

Знала. Ещё как знала. И этим я от Мити теперь не сильно отличаюсь.

– Нормальных детей родители не бросают, – фыркает с усмешкой, зачерпывает ложечкой взбитые сливки с десерта и, смакуя, отправляет в рот.

А я буквально прожигаю эту наглую рожу глазами, и решаю, что чёрт с ними, с этими деньгами!

– Крис, – игриво поглядывает на меня и кивает на свой десерт, – я тут, кажется, один не справлюсь. Поможешь?

– О, конечно помогу! С радостью! – расплываюсь в широкой улыбке и уже спустя мгновение десерт оказывается размазанным по роже Мажора!

Через минуту я уже шагаю по улице и ловлю такси, собираясь расплатиться за поездку до дома той самой – «нашей», – купюрой в пятьсот рублей.

Стоит ли говорить, насколько велико было удивление, когда остановившись у подъезда, водитель возвращает мне купюру обратно, поздравляя с тем, что сегодня у «TAXI+» акция, и поездка для каждого десятого пассажира бесплатно?..

Ну хоть в чём-то повезло.

Думала, сюрпризы на сегодня закончились, но… я была бы не я, если бы поверила в снисходительность судьбы. Стоило открыть дверь квартиры и даже к выключателю тянуться не пришлось, потому что свет уже был включен тётей Машей, которая на данный момент находилась в комнате мамы и рассказывала какой-то парочке о том, что вся проводка в квартире была заменена всего два года назад.

Всё оказалось очень просто. Тётя Маша собралась переезжать в другой город (внезапно!), так что и смысла в том, чтобы сдавать квартиру на время больше нет. Квартиру нужно продать! Причём срочно! А вот эта парочка – молодая семья, уже успела откликнуться на объявление и предложить тёте Маше вполне приличную сумму за покупку и даже без рассрочки.

Пока я собирала вещи в чемодан, эта дрянь в мехах ещё имела наглость стоять над душой и требовать с меня деньги за месяц, не забыв обозначить, что плевать хотела, куда подевалась моя мать, и если я не хочу неприятностей, то должна выплатить ей всё до копейки. После чего нервы мои сдали, швырнула ей в лицо все накопленные мною одиннадцать с половиной тысяч, искренне пожелала ей гореть в аду и громко хлопнула дверью напоследок.

Из вещей забрала лишь самое необходимое, что вполне вместилось в большой чемодан на колёсиках и спортивную сумку. Плакать не хотелось, – всё это я предвидела. Опустошение – вот что сейчас было у меня внутри.

Минут десять сидела в тёмном сквере на чемодане, дрожа от холода и глядя на звёздное небо, пытаясь принять самое отчаянное решение из всех, что принимала в своей жизни. Сделать шаг, на который себя уговаривала, что может не сразу, но однажды точно закончится пропастью под ногами. И даже зная это… я всё равно его сделала.

Вскоре уже сидела на мрачной лестничной клетке пятого этажа, подпирая спиной дверь квартиры номер пятнадцать. Хозяина дома не было, так что, дрожа всем телом то ли от холода, то ли от нервов, терпеливо ждала его возвращения домой.

Когда на лестнице зазвучали шаги, сердце в груди замерло, дыхание оборвалось, и будто мантру, принялась повторять про себя: «Я не заплачу. Не заплачу. Я сильная. Я смогу. Не заплачу».

Увидев меня, Митя замер в пролёте между четвёртым и пятым этажами и ещё долго, неотрывно смотрел мне в глаза… спокойно, без эмоций, словно ни капли не удивлён видеть меня здесь рядом с чемоданом и пухлой сумкой на плече.

– Мне некуда больше идти, – сказала тихим скрипучим голосом и из глаз брызнули слёзы.

Длинная стрелка на стене маленькой кухни в квартире Мити уже наматывает десятый круг, пока я слежу за ней опустошённым взглядом и считаю секунды.

Десять минут назад Митя так и не промолвив ни единого слова, сам усадил меня на табурет, закрыл дверь кухни с обратной стороны и сейчас громко и на повышенных тонах разговаривает с кем-то по телефону. Точнее, повышенным тоном обозначаются лишь всякого рода грубости и фразы вроде «Какого чёрта?», «Я уже всё сказал», «Нет!», а сама суть разговора не понятна.