Дочери смотрителя маяка - Джин Пендзивол

Погода настолько хороша, что кое-кто из постояльцев сидит на улице. Тут и мистер Андроски; его сын, приехавший с маленькой Беккой, купил ему еженедельный молочный коктейль, а ярко раскрашенная пластиковая принцесса со слишком большими глазами и нереалистичными волосами занята изучением сада камней вокруг пруда. Мисс Ливингстон нигде не видно.

Звонит мой телефон, но я не отвечаю. Деррик оставил уже три сообщения. Он предлагает обо всем поговорить. Он не извиняется, и я не могу понять, он хочет просто меня увидеть или удостовериться, что я не создам ему никаких проблем. Я все еще зла на него. А еще больше меня злит то, что я до сих пор хочу его видеть.

— Чего делаешь? — Бекка пришла туда, где я тружусь над забором.

Она напоминает мне девочку из моей первой приемной семьи. Мне было двенадцать, а ей — четыре. Мы жили в одной комнате, и иногда она посреди ночи забиралась ко мне в кровать, просто поднимала одеяло и ложилась рядом со мной. Под утро она всегда уходила, как правило, оставляя после себя мокрое место, за которое всегда влетало мне. Я никогда не говорила, что это она. Мне было все равно; они могли делать со мной что хотели, это не имело бы никакого значения. Я быстро училась ничего не чувствовать. Но я знала, что она плакала по ночам, знала, что ей не хватает тепла матери. Я была рада, когда они отдали ее в другую семью. Не потому, что я не хотела ее видеть, а потому, что слышала, что та семья намерена ее удочерить. Поэтому я была рада и совсем чуть-чуть завидовала ей. Я училась ни к кому не привязываться.

— Рисую, — ответила я.

— Зачем?

Потому что копы поймали меня, когда я рисовала граффити, и решили, что следует преподать мне урок, навалив на меня кучу дурацкой работы.

— Чтобы сделать забор красивым.

— Белый цвет некрасивый.

Я снова макаю кисточку в банку и с хлюпаньем провожу ею по дереву.

— Белый — самый красивый цвет.

Бекка искоса смотрит на забор. Уверена, что она думает, что это полная чушь.

— Нет! — Она смеется. — Белый — это даже не цвет! Как он может быть красивым?

Я вожу кистью из стороны в сторону. Старая полуоблупившаяся краска скрыла текстуру дерева, и я могу разглядеть ее, только присмотревшись. Узоры краски из баллончика, яркие цвета моей стрекозы уже закрашены. Они остались в прошлом. Они все еще там, но после скобления, затирания песком, грунтовки они будто остались под чистым холстом. Я отхожу на шаг, чтобы оценить проделанную работу. Я начинаю видеть, что тут можно сделать.

— Так вот, белый — самый красивый цвет, потому что он на самом деле вобрал в себя все цвета. Это волшебство.

Она смотрит на меня так, будто у меня выросла вторая голова.

— Если как следует присмотреться и если ты веришь в магию, ты увидишь их все. Они зачарованы и просто ждут подходящего момента, чтобы вырваться на свободу. Там красный и оранжевый, желтый и зеленый, и достаточно синего, чтобы закрасить все небо. Есть даже фиолетовый, как цветы Марти. — Я качаю головой. — Белый — самый красивый цвет, потому что он может быть каким угодно.

Она наклоняется к забору.

— Это магия?

— Не сомневайся, — отвечаю я, снова опуская кисточку в банку.

Маленькая девочка наблюдает за мной какое-то время. Затем она разворачивается и идет обратно к столику для пикников, где, прислоненный к одной из ножек, лежит ее маленький рюкзак, и мне кажется, что я ее потеряла. Но она, открыв молнию, сует пластмассовую куклу внутрь, закрывает рюкзак и защелкивает пряжку ремешка, а потом возвращается ко мне и тянет руку к кисти:

— Моя очередь.

Элизабет

В мое окно влетает слабый запах сигаретного дыма. Слышно, как Марти насвистывает, проходя через внутренний двор.

— Смотрю, ты нашла помощницу, — говорит он.

— Кажется, маленькие девочки, как и мальчики, тоже желают чего-то недостижимого, — слышится в ответ.

Меня это развеселило. Черт, она и правда такая умная, как я думала! Приятно снова смеяться.

Я слышу раскатистый смех Марти, которому тоже понравилась эта фраза.

— Кажется, Том Сойер нашел помощников получше. Твоя же умудрилась вылить больше краски на себя и на землю, чем на забор.

Ее ответ прост:

— Черт!

Свист возобновляется, а потом затихает.

Я закрываю окно и заворачиваюсь в шерстяной кардиган, прежде чем открыть дверь и выйти в тихий коридор. Волк следует за мной. Как я и ожидала.

Морган

Я кладу крышку обратно на банку с краской и стучу по ней, чтобы закрыть. Темнеет. Я уже почти все привела в порядок и стерла капли краски, которые собрались у основания забора, но Бекка — другое дело. Она умудрилась поставить несколько пятен «магии» себе на одежду, и краска точно нескоро смоется с ее руки. Выглядит так, будто на ней белая перчатка. Мистеру Андроски это показалось забавным, а его сын просто вздохнул и махнул рукой.

Подняв газету, я увидела, что на ней от банки осталось белое кольцо вокруг старой фотографии корабля. На меня таращатся черные буквы, заголовок гласит: «Дайверы нашли обломки парохода, затонувшего в 1926 году у острова Эдуарда». Я ставлю банку обратно, провожу рукой по выцветшему рисунку, в углу написано: «Келоуна», 1921 год. Я знаю об острове Эдуарда. Присев на дорожке, я читаю статью.

Тандер-Бей. — Группа спортивных дайверов из Миннесоты в субботу обнаружила останки давно исчезнувшего парохода «Келоуна» у юго-восточного побережья острова Эдуарда, на отмели Порфири, во время поисков места другого кораблекрушения, случившегося гораздо позже и именно здесь. «Келоуна» исчезла во время шторма в начале зимы 1926 года.

Дайверы Джек Хаффман и Терри Фрейзер состоят в обществе, собирающем информацию о кораблекрушениях на озере Верхнее и в районе острова Ройал. В воскресном интервью журналу «Хроникл» Хаффман рассказал о том, как они были удивлены, обнаружив «Келоуну».

— Пароход бесследно пропал почти 80 лет назад, и предполагалось, что он сел на мель возле острова Ройал, — сообщил Хаффман. — Мы много лет искали его останки, но то, что мы ныряли в поисках корабля, затонувшего возле острова Магнэт позднее, в пятидесятых, возле места, где они лежали, оказалось чистой случайностью.

«Келоуна» была построена в Англии в 1921 году и принадлежала чикагской судоходной компании «Ларкин и сыновья». Грузовое судно было предназначено для плаваний по Великим озерам и оснащено паровым двигателем мощностью в тысячу лошадиных сил, но у него также было две мачты. Оно перевозило через Великие озера разнообразные грузы из Монреаля в Тандер-Бей.

— Известно, что они совершали последнее плавание в сезоне и попали в ловушку, — говорит Хаффман.