Она - новенькая - Эля Пылаева
Шрифт:
Интервал:
Мы идем следом за ним, в их комнату. И тоже останавливаемся у двери. Входить девочкам в комнату мальчиков запрещено. Под потолком камера. Мне сейчас все равно. Но лучше не нарываться, мне надо другие задачки «порешать», как говорит папа.
Сэм заходит, оставляя дверь открытой.
— Раф! К тебе гости…
— Прием будет открыт вечером, — сонно.
— Выйди. Это важно.
Мы отходим к окну в коридоре. Дагер выходит в шортах с голым торсом. Мальчиков за это постоянно ругает Алла. Но они все равно ходят так по утрам.
— Ася?!
Долго и нудно уговариваем сонного Рафаэля слить нам их переписки с Марикой.
— Я не могу! — просыпается он мгновенно, понимая, какие именно переписки мы от него хотим. — Это зашквар!
— Зашквар — это твоя игра на новеньких, Раф. Тебя не смущало выкладывать в чате видео, так ведь? — нервничает Ася. — А когда надо помочь Максу, это вдруг стало табу?!
— Да, блин… — страдальчески хныкает он. — Ну я ж покаялся!
— Дашь или нет? — рассерженно.
— Рафаэль, — вмешиваюсь я. — Максу грозит до восьми лет.
— Ну как это поможет-то?!
— Он его избил, за то, что Антон обидел меня, когда я слепая была. Увел в лес… и… там… — мямлю я, оскаливаясь. — Насильно трогал меня.
— Ну, трындец! Стоцкий — отморозок! Скотина… — передергивает его. — Правильно Макс его уработал.
— Моих показаний недостаточно. Нужны свидетели. Марика видела, что он меня тогда увел. Но из принципа не хочет сказать об этом.
— Слушай, давай я с ней поговорю? Ну это же дичь!
— Сэм уже говорил, — вздыхает Ася.
— У нас конфликт, Раф, не скажет она, — отмахиваюсь я. — Мне надо на нее надавить. Иначе, дело на Стоцкого не заведут. А Макса посадят.
— А если заведут, то не посадят?
— А там — дашь на дашь, — хмыкает Ася. — В лучших традициях «Швейцарии». Взаимно замнется.
— Ладно… — сдается Раф. — Постою на стороне Света, ради разнооборазия.
Скринит мне переписки в личку.
— Не читай, Албанцева. А то Шагалов и мне голову пробьет.
— За что?
— За совращение, — нажимает мне на нос.
— Ой! — закатываю глаза. — Тоже мне — герои-любовники… Одно и тоже пишите… — читаю скрин, качая головой. — Слово в слово! Скучно!
Ася, хихикая, покрывается румянцем.
— Чего?! — обескураженно морщится Раф.
— Яна! — зовет меня с другого конца коридора Алла. — Мама приехала.
— Бегу!
На секунду обнимаю в эмоциях Дагера.
— Спасибо! Ты не такой уж и говнюк!
— Охреневшие девочки… — качает он головой.
На КПП, за шлагбаумом две машины. Возле одной стоит мама, вторая папина…
Демонстративно подхожу к маме. Обнимаемся. Так и застыв, стоим. Мама пахнет мамой и новыми духами. И мне на мгновение кажется, что мне лет двенадцать. И все еще хорошо в нашей семье.
Слышу, как хлопает дверь машины отца.
— Мам… Помоги мне.
Она поднимает взгляд, сердито глядя мне за спину.
— Конечно. А что случилось?
— Ой… Длинная история!
Намеренно стоя спиной к отцу, рассказываю маме про Макса. Во всех подробностях, умалчивая только наши поцелуи.
— Он очень внимательный. Всегда рядом был. Защищал меня. Веселил. Хороший. Но дурилка картонная, накуролесил в прошлом году. Приводы там всякие глупые.
— Да там только что спина в купола не расписана! — фыркает отец. — По его приводам.
— Неправда! — дергаю кулаками вниз. — А папа… Папа его семье угрожал! Чтобы он не подходил ко мне!
— Макс нажаловался?! — сзади.
— Нет, Миша сказал.
— Кругом одни идиоты… — цокает отец.
— Иван! Как ты мог?
— Да нужны мне это Шагаловы…
— А он все равно!.. Даже после этого заботился. Просто не сам.
Сумбурно рассказываю маме про друзей. Но хочу, на самом деле, чтобы услышал отец!
Рассказываю про Стоцкого, кольца, и этот ужасный инцидент. Мне неприятно. Но я решила ничего не скрывать. Иначе, как я оправдаю Макса в папиных глазах?!
Мама молча слушает, гладя меня по плечам.
— А потом вот… Макс узнал, что Стоцкий сделал и сорвался.
— Почему ты не рассказала мне?! — рявкает в гневе отец.
Молчу, уткнувшись носом маме в плечо.
— Была бы ты с ней рядом, Оксана, этого бы всего не случилось! — находит папа привычную мишень.
— Ты был рядом, Иван! Почему, объясни мне, ребенок не смог тебе довериться и рассказать, м?! Наверное, потому что ты самодур и бесчувственный солдафон!
Начинают ругаться.
— Хватит, хватит, хватит!!! — зажимаю уши ладонями.
Замолкают.
— Мам! — смотрю ей в глаза. — Сделай что-нибудь.
Но это обращение не к маме! К папе. Она ничего не сможет. А он — да! Мама просто катализатор, и он всегда срабатывает.
— Он же в тюрьме, мам!
— В СИЗО, он. Не пыли, — рычит отец.
— Из-за меня! — игнорирую его. — А у этого, Стоцкого, который в реанимации, там отец начальник в… системе исполнения наказаний или как там?. Сделай, мамочка, что-нибудь, умоляю!
— Так! — нервно встряхивает она кистями. — Я знаю одного хорошего человека, он нам обязательно поможет. Однокурсник мой бывший. Каширский.
— Я своей дочери сам помогу, — психует отец. — Ей твои однокурсники не нужны, ясно?!
Сработало!
Дверь машины за моей спиной хлопает. Отец бьет по газам, делает резкий разворот и уезжает.
— Всегда дико ревновал к Каширскому, — хмыкает мама, глядя ему вслед. — Стоит только заикнуться… Ничего не меняется.
Папа он такой, да.
— Фотка-то есть мальчика твоего? — с энтузиазмом.
— Есть!
— Хвастайся!..
МАКС
Перед глазами черные и желтые точки от невыносимой боли в плече. Заломив скованные руки, два мента ведут меня куда-то… Вижу только бетонный пол.
— Больно! — хриплю я.
— Место здесь такое, пацан. Всем больно!
Щекоча немеющую кожу, из носа льется кровь.
— Товарищ майор! — неожиданно гавкает один, замирая.
Перед моими глазами две пары начищенных до блеска ботинок.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!