Стальные боги - Замиль Ахтар

В священный город… Что ж, это логично. Изгнанники дают обет священному ордену, носят только чесаную шерсть и отказываются от всех прав и титулов.

– Кто ты? – спросил я. – И откуда ты это знаешь?

– Я – преданный друг любого, кто заинтересован в возврате Костани. И у меня есть еще один друг, очень могущественный, который тоже заинтересован в этом.

Только дурак верит людям на слово. И все же его слова об изгнании казались правдивыми.

– Ты поможешь освободить ее? – спросила Несрин.

– Конечно. Забадарская хатун и принцесса… Она именно тот предводитель, которого мы ищем. – Чем больше он говорил, тем очевиднее становилось, что его надменная речь не соответствует заурядной внешности. Если он курит кальян вместе с принцем, то, должно быть, вхож во дворец, хотя я и не заметил его на пиру.

– Может, ты заманиваешь нас в ловушку, – сказал я. – Или помешался. Или просто смеешься над нами. С чего бы нам верить хоть одному твоему слову?

– Верь чему хочешь. – Его лицо расслабилось, и он улыбнулся, будто мы старые друзья. Одновременно обезоруживающе и внушительно. – Мы освободим Сади… когда придет время.

– Эй, хватит ходить вокруг да около! – Несрин схватилась за косу, будто хотела отхлестать его. – Когда придет это время?

– Зависит от моего могущественного друга. А теперь прошу меня извинить, я должен повидаться с ним. И советую вам ничего не предпринимать, пока мы не вернемся. – Он повернулся к нам спиной и ушел.

– Подожди! – крикнул я.

Его скрыла завеса дождя и ветра. Мы с Несрин поспешили за ним, но он повернул за угол и исчез.

По правде говоря, мне было плевать на его намерения. Но я поверил, что Сади вышлют, а значит, мы сможем освободить хатун, когда ее повезут из города.

Мы с Несрин молча сидели в юрте, переваривая события дня. Я разжег погасший очаг, пока она лежала на подушке.

– В Зелтурию можно попасть только южной дорогой, – сказал я. – Нужно переносить лагерь.

– Значит, вот они какие, принцы? – Несрин смотрела в потолок, будто погрузившись в размышления. – Я думала, что принцы благородные.

– Они всего лишь люди, обладающие золотом, именем и властью. Само по себе это не делает никого благородным.

– Тогда почему Сади такая, какая есть? Откуда это в ней?

– Я не знаю, откуда берется добродетель. – Я покрутил в руке золотую монету с симургом. Точно как в поэмах, у сказочного существа были когти льва, крылья орла и голова волка. – Определенно не от золота, громкого имени и власти.

И все же именно они были нам нужны, и Сади была ключом к ним. Со статусом хатун из рода Селуков она могла сплотить забадарские племена независимо от того, что замышлял в далеком Лискаре Эбра. Войны выигрывает золото, и с влиянием Сади мы могли бы получить ссуды у лопающихся от драгоценностей дикондийских купцов-королей. Золото даст нам оружие, а оружие даст силу, и только превосходящей силой мы сможем сокрушить Михея. Без Сади это все лишь дым.

Я обдумал тысячу возможностей, и Сади была краеугольным камнем, на котором они зиждились. Я мог бы направлять ее в нужное русло. Фантазируя о том, как найму растерганских механиков строить чудовищные бомбарды, я вдруг задался вопросом, а так ли сильно отличаюсь от Эбры? Не превращаюсь ли в интригана и заговорщика, которых так ненавижу?

Правда в том, что миром правят интриганы и заговорщики и, чтобы победить, мне нужно делать то, что я терпеть не могу. До сих пор я жил неправильно. Я цеплялся за мир, в то время как война извечна. Она неизбежна, и ты либо побеждаешь, либо смотришь, как все, кого ты любишь, захлебываются кровью.

Позже в тот день мы перенесли лагерь к южной дороге. Из-за бури собирать юрты оказалось непросто. Но вместе с нами десять забадаров справились.

Желоба, выложенные вдоль южной дороги, были полны дождевой воды, которая стекала в близлежащее озеро. Но, когда мы подъехали к озеру, оно оказалось пустым: потрескавшийся кратер, покрытый рыбьими костями. Я слышал, что небольшие озера осушают, но чтоб такое большое?

– Странное зрелище, – сказала Несрин, подъехав ко мне. – Казалось бы, дожди снова должны его наполнить.

– Нынче немало странностей, – ответил я. Рыбьи кости были обугленными, как будто их сварили… – Все равно я не люблю рыбу.

Мы встали лагерем на поляне между высохшим озером и дорогой – достаточно близко, чтобы разведчики могли предупредить о приближающейся процессии, и достаточно далеко, чтобы не пугать путников. И принялись ждать.

На следующий день буря бушевала еще яростнее, но через день начала затихать. Тем не менее каждые несколько часов нам приходилось забивать колышки, которые удерживали юрты, чтобы их не унесло, и в какой-то момент к нам галопом прискакал один из разведчиков.

– Из города выехали экипажи, – сказал он, натягивая поводья. – Я насчитал двадцать.

Двадцать экипажей для принцесс и их тюремщиков-янычар. Мы собрали людей и поскакали навстречу процессии.

Десять конных забадаров со мной и Несрин во главе перекрыли дорогу. К нам подкатил первый экипаж, запряженный двумя белыми лошадьми. Возница испуганно сжался. Из повозки выпрыгнули два янычара в тяжелых плащах и укрылись за ее дверцами с аркебузами на изготовку.

– С дороги! – крикнул один из них. – Или мы вас перестреляем!

Несрин выехала вперед.

– Отдайте нам принцессу Сади, и мы освободим дорогу.

Почти из каждого экипажа выскакивали янычары с аркебузами. Не меньше пятнадцати, как я и ожидал.

Ветер завывал с удвоенной яростью. Мир осветила молния, и громыхнул гром.

Открылась еще одна дверца, выпрыгнул янычар и раскрыл навес. Из экипажа вышел человек и направился к нам, стараясь держаться под навесом. Великий визирь Эбра. В его взгляде читалась тревога.

Я поскакал вперед, и мы встретились посреди дороги. Буря продолжала бушевать.

– Не знал, что ты будешь здесь, – сказал я.

– У меня дела на юге.

– Теперь я точно знаю, что ты трус. Костани в другой стороне.

– Будет много крови, Кева. – Глаза Эбры превратились в камни. Он покачал головой. – Многие погибнут. Неужели тебе все равно?

– Если тебе не все равно, ты отпустишь Сади. Или я сделаю то, что делал много раз, – одержу победу.

– Тогда ты был гораздо сильнее.

– У меня одиннадцать крепких воинов с колчанами, полными стрел. Я полагаюсь не на свою силу.

Несрин галопом поскакала к своим людям готовить атаку. Они съехали с дороги за пределы досягаемости янычарских аркебуз и готовились напасть с двух сторон с луками, как только поступит приказ.

– Это безумие! – воскликнул Эбра. – Что может быть хуже, чем сражаться со своими?