Каким был для меня XX век. Российский посол в отставке вспоминает и размышляет - Владимир Михайлович Семёнов

центральное здание посольства — необычной формы, его силуэт сверху напоминает якорь. Его стены орнаментированы внизу гранитом и выше покрыты плесенеустойчивой плиткой. Комплекс неплохо вписался в современный ансамбль магистрали Расуна Саид с многочисленными посольствами и престижными офисами. Как говорили знающие люди в Джакарте, его рыночная цена приближалась к 20 миллионам долларов США.

А опыт обмена участками в Джакарте не был предан забвению. Руководство МИДа России стало рекомендовать его послам за рубежом. Например, посольство РФ в Таиланде в 90-х годах взяло на вооружение этот «индонезийский вариант» и также произвело обмен очень престижной территории посольства в историческом центре Бангкока на другой участок со строительством там нового посольского комплекса. Посол В. В. Малыгин, при котором шло строительство посольства в Джакарте, применил этот опыт после назначения на работу в Таиланд, и, как мне известно, в 1999 году в Бангкоке посольство переехало в новые помещения.

Я столь подробно рассказал о «прозе» в моем былом дипломатическом опыте в надежде на то, что наши современные дипломаты, откликаясь на реалии жизни, не станут сторониться этой прозы. На протяжении более чем полувека они старались держаться в стороне от проблем экономики и торговли, которые были «монополией» Министерства внешней торговли и торгпредств, этих уникальных учреждений, которые, как мамонты, стали вымирать после развала коммунизма и СССР. Так что теперь российским дипломатам, видимо, потребуется в полной мере окунуться во всевозможные жизненные проблемы из области экономики, финансов, торговли — подобно тому, как это делают дипломаты любой другой страны. Иного просто не дано. Нужно ли пояснять, что задачи защиты экономических интересов страны не могут оставаться где-то на втором, тем более — третьем плане.

Вступая в новый век, Россия продолжает активно использовать свой потенциал сверхдержавы и остается крупным игроком на поле геополитики. Но не должно быть иллюзий относительно того, что эту роль удастся сохранить, если она по-прежнему будет опираться лишь на классическую дипломатию и ржавеющие ракеты. Сколько раз мне приходилось быть свидетелем того, как послы других государств, не в меньшей мере, чем Россия, великих, употребляли максимум времени и сил, решая торгово-экономические проблемы и укрепляя связи в деловом мире, отводя весьма скромное место «чистой дипломатии».

«Ты меня уважаешь?»

Жизнь прожить — не поле перейти.

Позор длиннее жизни.

За честь хоть голову с плеч.

«От нечего делать пьют только недалекие люди. Умный всегда найдет причину».

В. Козлов

«Нет, не перепились еще на Руси таланты!»

В. Васильев

Как русский человек, не могу не задуматься над этим типично «расейским» вечным вопросом. Чтобы интересно раскрыть тему требуется, конечно, хотя бы немного «пропустить», и обязательно — в компании. Тогда пойдет душевный разговор, и тема раскроется самасобой.

Я не то чтобы специально коллекционировал, но запоминал по жизни яркие народные определения состояния подпития «рассейского человека». Так вот, плотник на Руси исстари напивался в доску, сапожник, понятно, — в стельку, печник — в дымину, железнодорожник (это уже на заре капитализма) — в дрезину, а бухгалтер, что совсем близко к современности, — под копирку. Пока не слышал выражений, отображающих век компьютеров и Интернета, но, наверное, они появятся, коль «питие» продолжается.

Пили на Руси во все времена. Читал я, будучи в Англии, громадный старинный фолиант с описанием нравов московитов в XVII веке. Автор, один шотландский лорд, не раз упоминает удивительную «aqua vita» (живую воду или воду жизни), которой наши предки обильно запивали различные кушанья и которая создавала хорошее настроение. Начали ли они уже тогда задавать друг другу сакраментальный вопрос: «Ты меня уважаешь?»

Не раз бывал я в теплой компании с англичанами, шотландцами, американцами, немцами, китайцами, индусами, индонезийцами (мог бы и продолжить перечень), но не припомню случая, чтобы у них даже глубоко за полночь дело доходило до нашего «уважаешь?». Индонезийцы или китайцы, например, выпив, тихо млеют и много улыбаются. Англосаксы, скажем, без всяких приставаний и выпытываний друг у друга чокаются и запевают: «You аге a jolly good fellow! You are a jolly good fellow!», что означает: «Ты — прекрасный парень!», и все хором подпевают, и ни у кого ни в чем сомнений нет.

Словом, никто, кроме нас, не требует за столом (иногда чересчур агрессивно) явных заверений в уважении к себе.

Правда, некоторые и без рюмки ведут себя агрессивно по отношению к другим. И хуже всего, что количество таких «борцов» (даже среди женщин и совсем молодых людей) все увеличивается. Как объяснить это? Можно ли это назвать временным и только российским явлением и не нарастает ли агрессивность в поведении людей вообще? Не могу утверждать, что нахожу определенный ответ на эти вопросы, и ограничусь лишь отдельными замечаниями и предположениями.

Первое мое предположение касается самого положения россиянина в обществе.

Как известно, из рабства основная масса русского народа стала выходить лишь к концу XIX века. Немногие успели стать самостоятельными, как на них накинули «коммунистическую узду»: крестьян, лишив паспортов, привязали к колхозам, рабочих — к станку, а интеллигенции постоянно грозили пальцем.

Разумеется, при таком состоянии общества человек не мог оставаться самоценной личностью. Откуда же взяться тут уважению к самому себе? А сам себя не будешь уважать — никто другой не зауважает. Разве тол fa-ко после пятой рюмки водки...

Вспоминаю рассказ всегда мною любимого Джека Лондона «Потерянное лицо» — о вожде индейцев Макамуке, жившем на юге Аляски (тогда она была еще русской). Он поверил выдумкам захваченного в плен россиянина Сибуенкова о лекарстве невиданной силы и отрубил ему голову, избавив от изощренных, мучительных истязаний, приготовленных для пленника. Обман раскрылся, когда отрубленная голова, вопреки выдумке о ее защищенности «лекарством», отлетела, и вождь в глазах соплеменников «потерял лицо и с ним — свое имя. С тех пор его называли не иначе как вождь «Потерянное лицо».

У китайцев, а также других народов Востока с древних времен сохранилась великая заповедь: «Не потеряй лицо!» В 80-х годах мне довелось в Сингапуре быть свидетелем удивительной истории о сыне, который пошел даже на преступление ради того, чтобы его отец «сохранил лицо», а забота сына об отце —также великая заповедь. Я знал хорошо их обоих.

История вкратце такова. Майкл Нг, сын известного в Сингапуре и во всем том регионе китайского бизнесмена дату Нг (дату — почетный титул) работал в качестве второго (от Сингапура) директора совместной советско-сингапурской пароходной компании, которая весьма успешно