Неповторимое. Том 2 - Валентин Иванович Варенников

командира по политчасти, парторг полка и секретарь комитета комсомола. В это время подошел полк. Его командир поднялся на вышку и доложил министру обороны, что полк в полном составе прибыл для выполнения стрельб штатными снарядами. Гречко приказал следующий заезд делать уже боевыми танками и по всем шести дорожкам. Было принято решение стрелять не всем трем батальонам сразу, а поочередно – батальон за батальоном.

Второй заезд привез нам одну пятерку – ее «завоевал» комсорг, который еще недавно был командиром танкового взвода, одну тройку – ею был отмечен замполит полка. Еще одна оценка была под сомнением: то ли поставят двойку, то ли дадут перестрелять. Дело в том, что во время стрельбы из орудия случилась осечка, о чем стреляющий доложил по радио на вышку. Руководитель приказал: снаряд, давший осечку, извлечь, орудие перезарядить и продолжать выполнять упражнение. Однако экстрактор снаряда не выбрасывал. Пришлось этому танку стрельбу прекратить и с заряженным орудием возвращаться вместе со всеми в исходное положение. Парторг оказался в подвешенном состоянии – между двойкой и перестрелом. Но руководитель сказал, что вопрос будет решен в конце всех стрельб, а сейчас «на старте» уже стоял первый заезд на штатных машинах.

Экипажи этого заезда действовали эффектно, но «привезли» двойку, три тройки и две четверки. Причем двойку привез командир танковой роты, который всегда стрелял только отлично. Оказалось, что экипажи не успели «прогнать» через площадки контроля стрельбы и его танк, и весь заезд, то есть все шесть танков. Прицельные приспособления лично на его танке были сбиты, что нам чести не делало – в парке стоянки машин танки должны быть в полной боевой готовности, в том числе с выверенными прицельными линиями. В общем, первый заезд на боевых машинах – и первая двойка…

Министр обороны посмотрел следующий заезд. Результаты были получше: одна пятерка, одна тройка и четыре четверки. Уже темнело. Гречко приказал перейти на ночные стрельбы и к утру доложить ему результаты. После чего, забрав Алексеева, Сидорова и меня, отправился прямо на аэродром. Дело в том, что все это происходило в среду. А в четверг на заседании Политбюро ЦК должны были рассматриваться военные вопросы. Поэтому ему обязательно надо быть в Москве.

Мы все уместились в одной «Чайке». Сидоров – впереди, а Гречко с Алексеевым – сзади. Я сидел на откидном кресле перед Епишевым, так что мог вполоборота отвечать на вопросы министра. Вопросов ко мне было мало. Разговор шел в основном между Андреем Антоновичем и Николаем Николаевичем по проблемам, которые завтра будут затрагиваться на Политбюро. Как я понял, Гречко сокрушался о том, что Устинов – секретарь ЦК КПСС, отвечающий за военно-промышленный комплекс, – хотел «протянуть» на заседании новый вид ракеты, а Гречко был против приобретения Вооруженными Силами еще одной разновидности этого оружия. Он стоял на том, чтобы совершенствовать существующие – и расходов меньше, и оборона гарантированная. Алексеев обосновывал эту позицию министра. На аэродроме нас встречали Кутахов и Епишев, которые вместе с членом Военного совета округа Фомичевым уехали с полигона раньше – с целью заехать в Железную дивизию и познакомиться, как она устроена. У трапа перед отлетом министр обороны вдруг задает мне вопрос: – А что сейчас намерен делать командующий? – Когда я буду убежден в том, что ваш самолет взял курс именно на Москву, позвоню в Генштаб и доложу о вашем вылете. Затем вернусь на полигон и пробуду там до полного окончания стрельб. Завтра утром доложу вам результаты. – Правильное решение. Мы попрощались, и министр обороны улетел. Возвращаясь на полигон, я думал о министре, его методах, его неповторимых способностях всегда схватить главное, принципиальное. Если же вдруг начнет муссировать какой-то частный вопрос, то лишь для того, чтобы повлиять на обстановку в целом. Так было, например, когда командир танковой роты стрельнул плохо. – Вы представляете – это главный учитель и основной воспитатель всего личного состава роты! Он претворяет теорию в практику и, наоборот, дает теории пищу для развития. И этот главнейший из главных вдруг на глазах подчиненных из божества превращается в нуль! Кто в этом виноват? Не только он сам, но и командир полка, командир дивизии, которые обязаны буквально лелеять ротных. Да и командующий тоже повинен – он обязан постоянно следить, создают ли эти начальники ротному благоприятные условия для работы, службы и жизни. Предположим, что ротный действительно стреляет, как мне доложили, только на отлично, а оружие на его танке не выверено. Значит, в мирное время это в потенциале – двойка, и он просто не имеет морального права обучать. А в военное время – это погибель! Рота в бою осталась без командира – это очень большая потеря, а ведь у нас в каждом полку есть целая служба артиллерийского вооружения, которая обязана, помимо поставок, ремонта и контроля за правильным хранением вооружения, следить, чтобы оно было выверено и пристреляно. Если это не сделано – надо потребовать. И в таком духе он, казалось бы, по частному факту читал целую лекцию, которая не просто остается в памяти, но и, конечно, подталкивает к активным практическим действиям. Плеяда полководцев типа Жукова, Василевского, Тимошенко, Малиновского, Гречко, которые в разное время были министрами обороны СССР, оказала значительное влияние на строительство и развитие Вооруженных Сил. Она была воспитана Сталиным, и тоже таким же методом. Естественно, если человек тупой, как пуговица, то будь у него педагогом хоть Петр Великий, Карл Маркс, Михаил Ломоносов или Циолковский, а не только Сталин, – все равно ничего не сдвинется. Но в том-то и дело, что Сталин подбирал такие личности, которые в перспективе могли быть и министрами. Ведь Гречко уже в 1945 году, сразу после войны, стал командовать одним из основных объединений – Киевским военным округом. В год смерти Сталина был назначен Главнокомандующим Группой Советских войск в Германии, а вскоре – Главнокомандующим Сухопутными войсками – заместителем министра обороны.

Возможно, читатель упрекнет меня за то, что я частенько возвращаюсь к Сталину. Но он действительно этого заслужил. Ведь он и своих соратников, и полководцев приучил мыслить «по-сталински» – масштабно и глубоко, предвидя последствия на многие годы вперед, маневрируя, исходя из складывающейся обстановки. Взять, к примеру, хотя бы заключительный период Великой Отечественной войны.

Мы вышли на государственную границу с Германией. Вот она, зловещая страна, которая принесла столько горя и страданий нашему народу. Немецкие полчища разрушили наши города и села, разграбили общенародное достояние, национальные святыни и ценности. Погибли миллионы ни в чем не повинных людей. Неспроста перу Ильи Эренбурга принадлежит