Костры из лаванды и лжи - Дарья Урбанская

Всего три слова, а у Жени едва колени не подогнулись и внутри всё свернулось в морской узел. Она беспомощно взглянула на Фабриса, но он кивком подтвердил слова босса и тоже двинулся следом за удаляющимся мсье Роше. В гробовом молчании они дошли до кабинета.

Эдуар уселся в своё кресло, а Фабрис облюбовал небольшой диван и растёкся чернильным пятном по коричневой коже. Затем он похлопал рукой рядом с собой, приглашая мнущуюся у порога Женю.

«Слон и Моська», – пришло на ум, когда она присела рядом с этим огромным человеком.

Эдуар вытащил из ящика стола пачку сигарет и с наслаждением затянулся. По комнате разнёсся терпкий табачный аромат.

«И он ещё мне о вреде кофе говорил. А сам…»

Фабрис, очевидно зная привычки начальства, молча выжидал. Женя и подавно не проронила ни звука, хотя предчувствие увольнения так и зудело внутри, хотелось открыть рот и начать оправдываться.

Мсье Роше смял окурок в пепельнице, поднялся и подошёл к стене. Что-то щёлкнуло, деревянная панель отъехала в сторону, являя миру скрытый мини-бар.

«Он ещё и пьёт», – подумала Женя, прислушиваясь к журчанию напитков.

Но мсье Роше повернулся, держа в руках два фужера, и направился к ним. Первый утонул в лапище мсье де Гиза, второй достался Жене.

– Пейте.

«Он что, решил отметить? Так ему понравился перформанс? А почему себе не налил? Или это как с ведьмой, последний глоток перед казнью? В моём случае перед увольнением…»

Под тяжестью тёмного взгляда Женя пригубила напиток, ощутив мягкую алкогольную кислинку.

– Вот это «Белль Кюве», – произнёс Эдуар. – Из Кот-де-Прованс, знаете ли… Или не знаете? – посмотрел на них исподлобья и сосредоточился на мсье де Гизе. – То самое вино, что значится в сметах. А теперь, Фабрис, будь любезен, поясни, как так вышло, что вместо элегантного напитка гостям подают какое-то отвратное пойло.

Женя ощутила, как зарделись щёки, и вовсе не от глотка Белль-как-его-там.

– Это моя вина, – опередив Фабриса, выпалила она и потупила взгляд. – Гостей пришло намного больше, и напитков не хватило…

– Во-первых, есть строгий регламент по количеству гостей. Во-вторых, что мешало взять дополнительные бутылки в ресторане?

– Мы бы не успели… по сценарию… Официантка слишком поздно сообщила…

– Так это она виновата?

И хотелось бы сказать, что да.

«И официантка, и Микаэль, так в итоге и не появившийся в зале, и тот паренёк, который должен был подать треклятую настойку только актёрам».

Но Женя понимала, что раз она организатор, то и отвечать за промахи только ей.

– Нет, – она оторвалась от созерцания начищенных до блеска туфель мсье Роше и посмотрела ему в глаза: – Это моя вина. Я не предусмотрела.

После этих слов она вдруг поняла, что больше не боится. Перешагнула через точку невозврата и внутренне смирилась.

«Уволит – значит, уволит!»

И теперь, приняв эту мысль, больше не имело смысла трястись, как перепуганный заяц. А потому Женя упрямо повторила:

– Это я не рассчитала количество напитков.

Эдуар хмыкнул, разглядывая её с непонятным выражением на лице.

– Но замену вы всё-таки нашли. Позвольте узнать, что это было и где вы это раздобыли.

– У меня… Там… В музее.

– У вас?! Пьёте на работе? – его обжигающий взгляд мог бы превратить её в пепел не хуже ведьминского костра.

«Господи, я что, на допросе? Ещё бы лампой мне в глаза посветил!»

– Это всего лишь полынная настойка для успокоения нервов, мсье Роше. Кхм… Моя, да. – Поставить под удар мадам Трюдо Жене не позволила совесть. – Возникла проблема, и я её решила. Вот таким не совсем удачным способом.

Ставя финальную точку в своей тираде, Женя сделала глоток вина, а потом ощутила, как завибрировал диван. Она покосилась на сидящего рядом мсье де Гиза, который отчего-то трясся в беззвучном смехе, а потом и вовсе издал громкое:

– Пха!

Женя в недоумении взглянула на Роше и вновь уставилась на Фабриса, ожидая, когда его истерика закончится. Наконец управляющий музеем выдохнул и вытер выступившие слёзы.

– Прошу прощения, не сдержался… К тому же, на мой вкус, отличный абсент был, мне понравился! Да и никто из гостей не жаловался… Впрочем, мадам Трюдо другого и не держит! – он многозначительно покосился на Женю.

Она перевела растерянный взгляд на Эдуара, но по его невозмутимому лицу нельзя было ничего понять. Как обычно. Он сверлил её взглядом своих тёмных глаз, и одному богу известно, что было у него на уме.

«Так они оба знали?! А чего сразу не сказали… Проверяли меня? Вот же…»

– Впредь готовьте все расходные материалы, реквизиты и вино заранее и с запасом, – отрезал Роше и вернулся за свой стол.

– И это возвращает нас к предыдущему разговору, – рассудительно произнёс Фабрис. – Теперь ты убедился своими глазами, насколько популярны наши перформансы! Нужно ускорить подготовку новой площадки, пока лавандовые поля в цвету и туристический сезон в разгаре.

Мужчины начали обсуждать детали и словно забыли о присутствии Жени. Она на автомате допила остатки вина и аккуратно отставила фужер на столике, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Цифры… сметы… материалы покрытий… Слова сливались друг с другом в сознании Жени, а веки налились свинцовой тяжестью. Вчерашняя ночь, проведённая без сна, напряжённый день и почти проваленный перформанс вымотали её так, что удерживать глаза открытыми становилось всё сложнее.

«Сейчас, ещё секундочку посижу на этом мягком диване и спрошу, можно ли мне уже идти», – промелькнула мысль, а затем мужские голоса отдалились, стали тише, словно она слушала их сквозь толстый слой ваты, и куда-то уплыли…

Флорин ласково потёрся о руку, навевая тепло и уют. Женя запустила пальцы в мягкую дымчатую шерсть и улыбнулась:

– Ты ж мой котик.

Питомец странно хмыкнул, как-то уж совсем по-человечески. Ну и ладно, главное, с ним так спокойно.

– Хоро-о-оший…

Под ребрами ныло и шею свело. Женя потянулась, изогнулась, разминая затёкшие мышцы, и только потом открыла глаза.

Тяжёлые тёмные стены, мебель из красного дерева, и люстра с имитацией свечей в оленьих рогах. В окно вовсю пробивались утренние лучи, золотя пустой стол мсье Роше.

– Чакры небесные!

Женя резко села. Вернее, попыталась сесть, но запуталась в объёмном ворсистом пледе и рухнула на пол.

– Да чтоб тебя!!!

Она вскочила на ноги и бросилась к двери. Затем резко остановилась, кинулась обратно, быстро-быстро свернула плед и положила его в уголке дивана. И только после этого выскочила в коридор, моля всех богов, чтобы не нарваться на мсье Роше. Стыд жёг изнутри калёным железом, щёки пылали, а сама она беспрестанно корила себя за случившееся.

«Уснуть на