Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

class="p1">Наруто перестал вспоминать невспоминаемое и тихо улыбнулся себе под нос с какой-то светлой грустью. Сразу стало неловко за слова Орочимару, прозвучавшие у нее в голове.

Не тупица. Просто… наивный.

Она глянула на свои опущенные ладони и, в который раз задумавшись над словами и ассоциациями Карин, потянулась к Наруто. Уткнулась носом ему в шею, провела руками по горячей спине, прикрытой тканью футболки под курткой, одновременно ощущая, что и он обнял ее в ответ.

Спустя столько лет сомнений, угрызений совести, метаний Сарада наконец-то имела на это право, потому что это был ее Нанадайме. Его можно было касаться, обнимать. Даже целовать. И это право пьянило.

Наруто пах… собой. Разомлев в его объятиях, Сарада не замечала ничего вокруг, и голос Саске прозвучал для нее как гром среди ясного неба.

— Наруто! — привычно холодно, с легкой ноткой раздражения.

Сарада вздрогнула и отпрянула, чувствуя, что щеки наливаются стыдливым румянцем. Отец подкрался неслышно. Идеально скрыл свою чакру.

— Не приближайся к ней, — приказал Саске.

Наруто, просиявший было, что видит друга в деревне живым и здоровым, мигом вознегодовал:

— Чего-о-о?! Ты… Да ты… да я… — его возмущение было настолько велико, что он захлебнулся. — Да она моя девуш…

Сарада торопливо зажала ему рот.

— М-м… м-м-м-м! — мыча, закончил Наруто.

Судя по акцентам на мычании, последняя фраза была «даттэбайо».

Саске внимательно посмотрел на него и перевел взгляд на Сараду. Ее пробрало до мурашек. Саске-ровесник никогда не смотрел на нее так. Даже… да даже отец на нее так не смотрел.

— Ты тоже не приближайся к нему.

Сарада медленно отпустила Наруто и отступила от него на шаг.

Отец напоследок закрепил свой приказ пристальным взглядом в сторону Наруто, снова в сторону нее и, расставив все по местам, двинулся вниз по дороге — к выходу из кланового квартала.

Ошеломленный Наруто глядел ему вслед и вдруг спохватился.

— Э-э… Саске! Куда это ты намылился?

— Мне нужно поговорить с властями.

— А мне нужно поговорить с тобой!

Саске остановился и обернулся.

— Ты — потом. После властей я поговорю с Сарадой.

Сказал и скрылся за поворотом. Сарада в ступоре продолжала пялиться на то место, где мгновение назад видела герб на рубашке отца.

«После властей я поговорю с Сарадой».

От этих слов на душе стало тревожно и мерзко.

О чем это ты собрался говорить со мной?

Наруто обернулся к ней растерянно.

— Он… кажется, не в восторге, да? Чего это… — сказал и насупился. — Чего это он раскомандовался? Какое ему дело до нас, ттэбайо!

Сарада прикусила губу.

На веранду Саске выходил одним. Вернулся совсем другим. Очевидно было одно: этот Саске, который вернулся, однозначно был в курсе, кто она такая. Он знал правду. И у прошлого Саске отвоевать главенство было возможно. У этого — нет. Он все для себя решил, еще там, на веранде с Итачи, и с его решением неустоявшаяся иерархия в клане распределилась окончательно. Старший брат, за ним младший, а уже за младшим — его дочь.

Ну-у, дядя…

Она сжала кулаки до хруста в суставах.

Мимо пролетел жук и аккуратно умостился у нее на плече, отвлекая от мыслей о клановой иерархии. Борясь с зудящим желанием прихлопнуть проклятое насекомое, Сарада повернула голову и увидела, как кикайчу шевелит усиками.

Шино-сенсей.

Восьмая Команда продолжала выполнять свою миссию. Где-то рядом наверняка были Хината, сенсей и Киба. За Наруто исправно следили. Сарада скривилась. Все им мешали. С одной стороны, незримые наблюдатели. С другой — Саске. Разумеется, она не собиралась его слушаться, но война с отцом обещала лишние неудобства.

Сарада глянула на стену с треснувшим рисунком герба. Ей остро захотелось закончить начатое некогда дядей дело в отношении забора и развалить эту проклятую стену окончательно.

****

Дом бабушки и дедушки вызывал у Сарады отторжение. Возможно, виной тому были слова Карин. Если первоначально Сараде казалось, что дом — это пустой скелет давно похороненного прошлого и все страхи — у нее в голове, то слова подруги это мнение изменили. Карин что-то чувствовала. Значит, аура смерти все еще не покинула это место.

Тем не менее отец и дядя обосновались именно здесь.

Дядя сидел на веранде и подолгу смотрел невидящим взглядом в черную воду пруда. Тонэки Ёро, очнувшийся от гендзюцу, обитал на дереве неподалеку и не спускал с него глаз. Оправляющийся от ран Ходэки со своим волком безмятежно дремал в саду, не воспринимая приказы бывшего сокомандника всерьез, и Ёро время от времени швырял в него из своего укрытия мелкие камешки, чтобы тот проснулся и следил за «объектом». Карин суетилась на кухне, тщетно подбирая ключи к сердцу Итачи, в котором от рождения не было замочной скважины, а Саске целыми днями где-то пропадал, пока наконец не объявился дома.

Он затолкнул Сараду в свою старую комнату, закрыл створку седзи и скрестил руки на груди. Сарада поежилась. Отец смотрел на нее тем самым странным взглядом, который не давал ей покоя уже несколько дней.

— Итак, ты моя дочь.

Сарада задрожала. За последние годы количество вещей, способных вогнать ее в нервный мандраж, резко сократилось до минимума. Сейчас выяснилось, что этот минимум на одну часть занимала мысль о том, что можно потерять родных, а на другую — живой отец, который знает о ней все.

Она гордо выпрямила плечи.

Нечего так смотреть на нее. Возможно, она делала что-то не так. Ошибалась. Творила глупости… И все же до самого Саске ей было ой как далеко. Не ему судить.

— И что дальше?

— Полагаю, это можно расценивать как ответ положительный.

Саске продолжал прошивать ее взглядом насквозь, словно за несколько дней общения со старейшинами пробудил невидимый бьякуган и теперь упоенно изучал внутренности собственной дочери.

— Почему ты в прошлом?

— А дядя тебе не сказал? — едко ответила Сарада.

Отец не мог сам догадаться. Ему все рассказал дядя. Определенно. Если после провального «Папа, не надо!» взгляд отца не изменился, а после беседы с Итачи Саске неожиданно прозрел, это наталкивало на определенные выводы.

— Не сказал, — ничуть не смутился Саске. — А я и не спрашивал. Хотел услышать из первых уст.

Сарада смотрела на отца, и его образ расслаивался.

Как воспринимать его? Как Саске, который сводный брат? Но он уже не брат.