Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

Он уже знает правду. Тогда… как отца? Но он не…

Сарада потупилась в угол комнаты. Представлять родителей вместе в личные моменты было стыдно.

Орочимару молчал, будто боялся спугнуть действо своим вмешательством и испортить занятную сцену. Или просто боялся? Опасался, что она вспомнит о нем и расскажет Саске? А тот уже найдет способ разделить их и уничтожить учителя окончательно.

Сарада снова заглянула в глаза отцу, и воспоминания многолетней давности стали оживать снова. Этот Саске, он и правда смотрел на нее как отец, а не как брат. Даже больше как отец, чем тот папа, от которого она сбежала. Может, потому, что, в отличие от взрослого, знал ее намного лучше. Сарада уже не отводила взгляд. Проваливалась в черные глаза Саске и сама поражалась тому, как он смог так быстро перестроиться.

Как он вообще поверил?

— Сарада, — повторил он настойчиво. — Почему ты в прошлом?

Во рту стало сухо, а в глазах — тепло и щекотно.

— Мама погибла.

Отец едва заметно нахмурился.

— Как это случилось?

Сердце билось все чаще.

Неужели он начнет расспрашивать про все? Вообще про все. Про то, каким был мир. Про Наруто. Про его семью. Всегда можно соврать. Хотя под таким взглядом и не соврешь как следует.

— На миссии.

Сарада вдруг поняла, что он не спрашивал, кто ее мать. Понял, что это Сакура? Они ведь похожи. Или Итачи сказал? Или он сам решил для себя это уже давным давно и не допускал другой мысли?

— Продолжай.

Сарада облизнула сухие губы. Смотреть в глаза Саске было невыносимо. Если бы перед ней стоял взрослый отец, тот, с которым она рассталась на кладбище, было бы проще. Это была его вина, что она убежала и провалилась сюда. Это он ее довел… Пусть сейчас Сарада и не осуждала его. Наоборот, понимала, и ей даже хотелось извиниться, потому что отец в общем-то во всем был прав тогда.

Этот Саске не был виноват. Он пытался убить маму, но в то же время не имел отношения к их ссоре с отцом из будущего. На него Сарада держала другую злость.

— Ты не пришел на похороны. Тебя вообще не было в деревне, мы жили с мамой вдвоем. А после того, как мама умерла, я осталась одна. Ты… вернулся в деревню. Посмотрел на могилу и сказал, что снова уйдешь, — говорить было все тяжелее. Сухость и давняя обида душили. — Мы поссорились. Я убежала, наткнулась на какой-то камень и… В общем. Это была чья-то техника. Я сама не поняла.

Сараде стало немного стыдно оттого, что она все-таки скрыла часть правды. Но в то же время она осознавала, что и сама не до конца понимает, что за существо Донна. Да и ответ на соблазнительное предложение божества трезвым назвать было никак нельзя.

Саске нахмурился еще больше. Он перестал прожигать ее взглядом и смотрел куда-то в сторону, размышляя. Сарада обратила внимание, что дышит он чуть чаще, чем обычно. Папа волновался, хоть и на первый взгляд по нему это не было заметно.

Сарада мысленно молилась, чтобы Саске не стал расспрашивать про будущее. Этот мир ждало совсем другое будущее, и ей было страшно, что отец обвинит ее в том, что она своим присутствием все нарушила. Но Саске будущее волновало отнюдь не в первую очередь. Он спросил, глядя на нее с ревностным подозрением:

— Как давно знает Итачи?

Глава 155. Игрок

155

Саске мерил комнату медленными тяжелыми шагами. Итачи, игнорируя его присутствие, сидел под самой стенкой, запрокинув голову и прикрыв веки. Он уже давно существовал в одной и той же позе: стена, закрытые глаза. Казалось, внешний мир его не волнует.

Саске остановился и присмотрелся к брату внимательнее. Необычно было воспринимать его человеком, а не могучим всезнающим демоном. Хотелось спросить…

Тебе плохо?

Но он не спрашивал. Пустая болтовня. Дурацкие нежности. Выйдет — погонит сюда Карин. Пусть разберется. У нее же целебная чакра или как? Решил, кивнул самому себе и продолжил ходить.

— Что ты хочешь знать, Саске?

Он ждал этого вопроса. Затаил дыхание, собрался с мыслями и выпалил:

— Почему она мне врет? Сарада.

— Боится осуждения? — полувопросительно предположил Итачи.

Саске фыркнул. Шаги стали мельче и быстрее. Он был взволнован.

Какого осуждения? Плевать на те будущие ссоры, к которым он не имел никакого отношения. Очевидно же — она заложница ситуации. Оказалась здесь просто потому, что кто-то хотел подобраться поближе к нему-будущему, ослабить…

— Глупо.

Итачи не ответил.

Глупо!

Комната растворялась в картинах, которые рисовало воображение. Каким было будущее? Он взрослый. Какой? Кто закинул Сараду в прошлое? Почему он не помешал? Он-будущий наверняка искал Сараду. Точнее, ищет. Точнее… станет искать. Но нельзя вытянуть ребенка из прошлого! Саске не знал техник перемещения во времени. Знал ли он-будущий? Не знал. Иначе Сарады уже бы тут не было.

На языке появился горький привкус.

Саске разрывало пополам.

Одной частью своего существа он хотел знать все. В будущем кто-то угрожал его близким. Возможно, произошедшее с Сарадой и Сакурой было связано? Потрясающе… Настоящее, полное угроз, с которыми попробуй разобраться, а к ним впридачу теперь еще и опасности грядущего. Чем больше он узнает о будущем, тем более правильное решение примет, очевидно же.

Другой частью он хотел оставаться в манящем неведении. До недавних пор перед ним лежал океан дорог, возможность в любой момент изменить направление своей жизни. Теперь впереди был узкий коридор, который вел к браку с Сакурой, рождению именно Сарады, гибели первой и прыжка в прошлое второй.

Окунувшись в этот калейдоскоп мыслей, Саске наконец представил себя взрослого. Зрелость была пустой, тяжелой и пахла беспомощностью. Он-взрослый наверняка метался, как загнанный зверь, несмотря на всю свою силу. Какие обстоятельства вынудили его оставить дочь в деревне одну? Как он допустил, что у него из-под носа увели ребенка?

Ему стало противно. Пропало желание двигаться вперед. Прошлое лежало тяжелым грузом сзади. Будущее — впереди, точно таким же грузом. Движение вперед приближало бы его к тому неприятному образу, который он успел себе нарисовать. Свободолюбивого Саске же тянуло вбок — к тому пути, который выбрал бы он сам, а не к тому, который выбрали за него.

Хотелось стряхнуть с себя весь этот непрошенный груз… Но что-то не пускало. Он