Взмахни белым крылом - Элизабет Эштон

Магазины на Гран-виа оказались и вправду великолепны. Следуя совету продавщицы, Эдвина тут же приобрела для Кэтрин отделанный черным зеленый дорожный костюм с жакетом, который можно было снять, если солнце начнет припекать слишком сильно, и даже настояла на том, чтобы девушка немедленно обновила покупку, пожертвовав своим невзрачным сереньким платьицем. Кроме костюма было куплено еще несколько платьев и прелестное шелковое неглиже в восточном стиле, показавшееся смущенной Кэтрин чуть ли не порочным, настолько оно выглядело соблазнительным. Она попыталась было запротестовать, но Эдвина настояла на своем, заявив безапелляционным тоном:

– Ты уже не в монастыре.

Договорившись, чтобы покупки упаковали и доставили в гостиницу, они направились в сторону плаза Майор. Солнце припекало вовсю. Было так тепло, что хозяева кафе вытащили столики на тротуары. Женщины расположились за одним из них, и Эдвина попросила принести им белого вина. Кэтрин огляделась. Ей вдруг показалось, что она перенеслась в средние века. Четырехэтажные дома с их аркадами и сводчатыми галереями, украшенные затейливыми балконами, смыкались вокруг площади тесным кольцом. Серые ставни узких окон выделялись яркими пятнами на фоне розовых или коричневато-желтых оштукатуренных стен. Покрытые темным шифером крыши с любопытством таращились на них десятками мансардных окон, а шпили, квадратные башенки с причудливыми флюгерами, пирамидальные крыши и колоколенки радовали глаз прихотливой игрой фантастически изломанных линий.

Медленно потягивая вино, они наслаждались теплыми лучами солнца, когда вдруг заметили Сезара, торопливо шагавшего к ним наискосок через площадь. Он тоже увидел поджидавших его женщин, и на губах его появилась очаровательная улыбка... «Слишком уж очаровательная», – с тревогой отметила про себя Эдвина, искоса поглядев на Кэтрин. Она отлично понимала, что подобная улыбка легко может ударить в голову, как молодое вино. Не ускользнул от ее внимания и тот одобрительный взгляд, которым Сезар, приблизившись, окинул девушку, и то, как та смущенно порозовела. К счастью, юноша был прекрасно воспитан, чтобы позволить себе что-либо сказать по этому поводу. Присев за столик, он заговорил о площади, на которой они сейчас сидели.

– Это место – сама история, – сказал Сезар. – По замыслу архитектора она предназначалась для того, чтобы устраивать тут карнавалы, праздники, дни особо почитаемых святых, бои быков и, кроме этого, еще аутодафе. Ее построили по приказу Филиппа IV в 1619 году. Вот, взгляните туда... Видите большой балкон на северной стороне? Оттуда он обычно любовался красочными зрелищами...

Молодой человек украдкой покосился на Кэтрин – одно упоминание о бое быков и аутодафе заставило ее побледнеть и зябко поежиться. Почему-то ей сразу же пришел на память кафедральный собор в Бургосе. Во всем его варварском великолепии было что-то зловещее. Девушка вздрогнула, по спине ее побежали мурашки. Это место видело столько крови, столько раз оно оглашалось воплями и стонами умирающих людей и животных! Кипя от возмущения, она, не задумываясь, бросила, едва ли сознавая, что говорит:

– Испанцы – жестокий народ! – И тут же спохватилась, неловко поправилась: – Вернее, были жестокими.

– Да мы и сейчас жестокие, на свой лад конечно, – ничуть не смутившись, подхватил Сезар. – Но надо отдать нам должное, у нас нет необходимости, например, создавать общества для спасения детей от родителей!

– Договорились! – расхохоталась Эдвина. – Ну а теперь, если мы и в самом деле рассчитываем оказаться в Севилье хотя бы до полуночи, пора трогаться в путь. Надеюсь, Кит, они уже доставили в гостиницу наши покупки. Знаете, – обратилась она к Сезару, – магазины тут настолько хороши, что устоять просто невозможно! Вот мы с Кэтрин и занимались все утро тем, что безбожно транжирили деньги!

И опять его темные глаза с одобрением остановились на смущенно зардевшейся Кэтрин.

– Что ж, могу сказать, вы с пользой провели время, – учтиво проговорил он. – Поздравляю вас обеих и магазины со столь удачным результатом.

– Спасибо, – пробормотала Эдвина, в то время как девушка, отвернувшись, сделала вид, будто что-то разглядывает на другой стороне площади. Вне всякого сомнения, Сезар был дьявольски привлекателен, но было в нем и нечто такое, что неосознанно заставляло ее насторожиться. В ее памяти снова и снова всплывали сказанные им слова о жестокости. «Вероятно, и сам он в определенных обстоятельствах мог быть жесток», – с содроганием подумала она. И представила Сезара на балконе рядом с королем, любующегося, как жгут на костре какого-нибудь беднягу. Он может сколько угодно называть себя аргентинцем, но на самом деле, конечно, испанец и останется им навсегда, пока в жилах течет горячая кровь.

Когда они тронулись в путь, за руль сел Сезар. Он умело вел большой автомобиль Эдвины, так что, не снижая скорости, они довольно быстро выбрались из Мадрида, несмотря на многочисленные пробки на дорогах. За городом было чудесно. После недавнего дождя природа, казалось, приветливо им улыбалась. Солнце, как это бывает весной, еще ласкало, а не обжигало землю и не успело высушить ни траву, ни деревья. Фермы, мимо которых они проносились, утопали в зелени садов. Но как только путешественники приблизились к плоскогорью Ламанчи, все сразу изменилось, как по мановению волшебной палочки. Дорога, прямая словно стрела, пролегала через бесплодную, иссушенную солнцем землю, заброшенную так давно, что она уже, вероятно, забыла, когда была плодородной. Повсюду, насколько хватало глаз, тянулась унылая пустыня без единого деревца.

– А тут, похоже, ничего не меняется, – пожала плечами Эдвина, сидевшая рядом с Сезаром.

– Может, в один прекрасный день здесь все-таки появятся тракторы и артезианские колодцы, – отозвался он, – но, боюсь, очень нескоро. Да и ненадолго. Сколько я себя помню, эта земля всегда считалась слишком бесплодной, чтобы ею всерьез заниматься.

Солнце между тем с каждой минутой становилось все жарче, и юноша, сняв с себя пуловер, почти до плеч закатал рукава рубашки. Кэтрин, забыв обо всем, не могла оторвать глаз от его мускулистых рук, покрытых коричневато-золотистым загаром, и тонких, изящных пальцев, уверенно державших руль. Она уже не видела ничего, кроме копны черных, как вороново крыло, волос, отливавших на солнце синеватым блеском, и чеканного профиля Сезара.

Спустя какое-то время Эдвина стала настаивать на том, чтобы остановиться где-нибудь, немного отдохнуть, освежиться, а заодно и перекусить тем, что она предусмотрительно прихватила с собой в объемистой корзине.

– Нам еще далеко ехать, – возразил он.

– Позвольте, но ведь у нас куча времени для небольшой сиесты, – запротестовала она.

– Сиесты?! – удивился он. – Ах вот вы о чем! Но разве вы и сеньорита не можете подремать? Что касается меня, то я нисколько не устал, и к тому же мне, признаться, чертовски скучно миля за милей тащиться по этой пустыне. Откровенно говоря, от нее у меня мурашки ползут по спине. Неудивительно, что бедняга Дон-Кихот в конце концов тут спятил... или что там с ним случилось? Никогда не был силен в классике.