Черный граф - Серж Арденн

Тем временем месье де Шале, по договоренности с гостем, связавший себя обязательствами, сегодняшним утром, вернуться в Лондон, отправился к побережью, в городишко Грейвзенд, по каким-то неведомым причинам избранный Монтегю, для прибытия в Англию герцога Бекингема.

– Послушай, Кларк, кто эта прелестная особа!?

Глаза маркиза искрились восторгом и вожделением, он весь трепетал, будто увидел ангела сошедшего с небес.

– Не имею понятия, милорд

– Она, что никогда не бывала у твоего хозяина?

Вымолвил француз, прячась в складки плотной ткани штор, не выпуская из поля зрения восхитительное создание.

– Нет, здесь она впервые.

– Хорошо, тогда сделаем так…

Он, из-за занавески, украдкой, поглядел во двор, будто опасаясь больше всего на свете, что очаровательная блондинка исчезнет так же внезапно, как появилась.

– …вот тебе, друг мой Кларк, фартинг, но сделай всё в точности, как я прошу…

Кларк невозмутимо принял монету, безучастно выслушивая приказания дворянина.

– … Для начала поинтересуйся, но так громко как сможешь, чтобы я мог услышать из окна, знакома ли сия дама с маркизом де Шале лично? Если она не имеет чести знать месье Анри, то проводи её сюда, да веди себя так, будто я твой хозяин. Если же она знакома с ним, то всё равно препроводи её ко мне, без объяснений. Вразумел?

Слуга всё так же мрачно кивнул.

– Тогда поторапливайся, видишь, дама ждет!

Вытолкав слугу за дверь, дворянин, застыл у окна, прислушиваясь к хрипломц голосу Кларка.

– Простите, миледи, а знакомы ли вы с господином де Шале лично?

Вопрос застал врасплох, ту, что называли во Франции Миледи, используя вместо имени обычное обращение в Англии к женщине дворянского происхождения.

– Нет, а отчего ты спрашиваешь?

Будто не услышав вопроса, Кларк, сухо произнес:

– Тогда извольте пройти в дом, господин маркиз, ожидают вас.

В сопровождении жуткого слуги, Миледи, миновав крохотную прихожую, вошла в небольшое, чисто убранное помещение. В просторной, скудно меблированной комнате, безупречная чистота которой, являлась, пожалуй, главным достоинством сего скромного жилища, её встретил черноволосый дворянин, в нарочито изысканном, даже, можно признать, чрезмерно вычурном наряде. Блистательный кавалер принял горделивую позу, упиваясь собственной неотразимостью, после чего, томно прикрыв глаза, произнес:

– Простите, не припомню, с кем имею честь?

В одно мгновение, Миледи поняла, с кем имеет дело. Она изобразила на лице образ рассеянной глупышки, внезапно обнаружившей перед собой воплощенье совершенства, принца, которого ждала всю жизнь.

– Ах, месье, вам незачем напрягать свою память, мы никогда не встречались, но от моих друзей, имеющих удовольствие служить при блистательном французском Дворе, я немало наслышана о вас.

Последние слова, она произнесла, отпустив многообещающую улыбку, кокетливо потупив взор. Француз прильнул губами к прекрасной ручке гостьи.

– …Разрешите представиться, Анри де Талейран-Перигор, маркиз де Шале.

– Баронесса Шеффилд, я только сегодня прибыла в Лондон с поручением для вас.

Почуяв легкую добычу, ловелас и дамский угодник де Жизор, расплылся в лучезарной улыбке. Миледи же, назвавшись чужим именем, воспряла, ощутив чувства, подобные поразившим маркиза.

– Мне, признаться, рассказывали о вас, многочисленные знакомые из Парижа, но вы месье, превзошли все ожидания.

Искрящимися от восторга глазами она смерила стройный стан блистательного кавалера.

– Присаживайтесь, мадам. Разрешите предложить вам вина?

– С удовольствием.

– Кларк! Кларк, бездельник!

На пороге появился угрюмый валлиец, с все тем же непроницаемым лицом.

– Принеси-ка, братец, из подвала несколько бутылочек черной Мадеры.

Отдав распоряжение, маркиз обратился к гостье.

– Значит, вы говорите, прибыли по поручению?

– Да, по поручению. Дело, которое привело меня в эту скромную, но прекрасную обитель, безотлагательно и конфиденциально.

При этих словах, её лицо сделалось серьезным, а бездонные голубые глаза, обратились к маркизу с такой беспредельной чувственностью, что он, не сдержавшись, произнес:

– Но, баронесса, не следует драматизировать.

– И всё же я дала обещание…

В этот момент, вошел Кларк, заставив гостью замолчать. Слуга разлил по бокалам вино, небрежно поклонился и вышел.

– Милорд, ваш слуга меня пугает, клянусь распятием.

Она, изображая беспомощность и испуг, не сводила глаз с двери, за которой скрылся Кларк.

– Ну, что вы, мадам, он милейший малый! К тому же вам нечего опасаться, пока я рядом, давайте лучше подымем бокалы за наше удивительное знакомство!

Сделав несколько глотков, маркиз опустившись на колено, вновь схватил руку Миледи, покрыв её страстными поцелуями.

– О, месье, у вас столь горячие губы, что я теряю контроль над собой.

В её зрачках заискрилось желание, а белоснежная грудь, стянутая корсетом, начала вздыматься при каждом глубоком дыхании.

– Прошу простить, но я на мгновенье покину вас.

Заставив себя оторваться от изящной кисти обворожительной англичанки, тяжело дыша, произнес дворянин. Он, поставив недопитый бокал на стол, спешно поднялся, устремившись к низкой двери, что вела в соседнюю комнату. Проводив, взглядом лукавых прищуренных глаз маркиза, женщина в мгновенье ока, приподняв массивный рубин, украшавший один из перстней, унизывающих её тонкие пальцы, высыпала из крошечного тайника, в бокал пылкого кавалера, щепотку белого порошка, не более четверти унции.

Тем временем, оказавшись в соседней комнате, являвшейся спальней, де Жизор откинув полупрозрачный полог балдахина, завернул край стеганого одеяла. Очевидно оставшись удовлетворенным постелью месье де Шале, сочтя её вполне пригодной для любовных утех, он вернулся к столу.

– «Признаться, мадам, я никогда не видел столь прекрасной женщины как вы, милая баронесса»

Миледи, будто скрывая неловкость, прикрыла веером лицо.

– Давайте же, маркиз, выпьем за то, чтобы наша дружба росла и крепла, и быть может, в скором времени, переросла, в нечто большее.

Пряча лицо за веером, девушка расхохоталась, искусно изображая легкомыслие и доступность. Устремив взгляд опытного охотника, на запутавшуюся в силках его обольстительности дичь, предчувствуя скорую победу, маркиз пригубил вина. Но едва успев поставить бокал на стол, он побледнел и отшатнулся, будто от невидимого удара кинжалом. В его глазах застыл ужас, а из горла вырвался клокочущий стон, на губах появилась пена. Де Жизор, схватился за грудь и опустился на колени, хватая ртом воздух. Остекленевшие глаза, невидящим взором пытались отыскать ту, что принесла на белоснежных крыльях обворожительности, столь бесславную и мучительную смерть. Ещё миг, и его бездыханное тело, распласталось у ног, сколь безжалостной столь прекрасной приспешницы Танатоса1.