Король сделки - Джон Гришэм

В БГЗ Полетт была ближайшей подругой Клея.Родившись в одном из самых неблагополучных районов города, она когтямипроцарапала себе путь в колледж, потом на вечерний юридический и, казалось, ужедобралась до заветного среднего места в среднем классе, но тут встретилапожилого грека, обожавшего молодых негритянок. Он женился на ней, весьмаприлично устроил ее на северо-западе Вашингтона, а сам в конце концов вернулсяв Европу, где всегда предпочитал жить. Полетт подозревала, что там у негоосталась жена, а то и две, но ее это не сильно огорчало. Она была хорошообеспечена и редко скучала в одиночестве. Такое положение дел благополучносохранялось вот уже десять лет.

– Я слышала, как прокуроры обсуждали твоедело: мол, обычное уличное убийство, но абсолютно немотивированное.

– Нельзя сказать, что это впервые в историиокруга Колумбия.

– Но чтобы совсем никакого мотива…

– Мотив всегда есть – деньги, наркотики, секс,пара новеньких кроссовок…

– Парень-то совсем смирный, никогда несовершал никакого насилия.

– Первое впечатление почти всегда обманчиво,Полетт, тебе ли не знать.

– Жермен два дня назад получил такое же дело.Никаких видимых мотивов.

– Вот как? Не знал.

– Ты бы с ним поговорил. Он новичок,честолюбив, – кто знает, может, удастся спихнуть ему твое дельце?

– Прямо сейчас и поговорим.

Однако Жермена не оказалось на месте, затодверь в кабинет Гленды почему-то была приоткрыта. Клей вошел, постучав на ходу.

– У вас найдется минутка? – спросил он,прекрасно отдавая себе отчет в том, что если у Гленды и выдавалась свободнаяминутка, то она отнюдь не была расположена делить ее с кем бы то ни было изсотрудников. Гленда вполне сносно руководила бюро, распределяя нагрузки, латаяскудный бюджет и, что особенно важно, умело улаживая дела в муниципалитете. Ноона не любила людей и предпочитала работать за закрытой дверью.

– Конечно, – неприветливо ответила она. Былоочевидно, что ей неприятно вторжение, впрочем, другого приема Клей и не ожидал.

– Мне сегодня не посчастливилось: внеподходящую минуту оказался в уголовном суде, и на меня повесили очередноеубойное дело, которое я бы хотел кому-нибудь передать. Я ведь только чтопокончил с делом Траксела, которое, как вы знаете, длилось три года. Нужноотдохнуть от убийств. Может, кто-нибудь из молодых возьмется?

– Вы просите освободить вас от дела, мистерКартер? – Ее брови поползли вверх.

– Именно. Дайте мне пару месяцев передохнуть снаркоманами и грабителями. Это все, о чем я прошу.

– И кому же, по-вашему, следует передать делоэтого… как его?

– Текилы Уотсона.

– Да, Текилы Уотсона. Кто его должен взять,мистер Картер?

– Мне, собственно, все равно. Просто мне нужнапередышка.

Гленда откинулась на спинку кресла, какумудренный годами председатель правления какой-нибудь фирмы, и началапокусывать кончик карандаша.

– Разве она помешала бы любому из нас, мистерКартер? Все мы хотели бы передохнуть, не правда ли?

– Так вы согласны или нет?

– У нас в штате, мистер Картер, восемьдесятюристов, но лишь половина обладают достаточной квалификацией, чтобы вести делаоб убийствах. У каждого из них сейчас на руках по меньшей мере два таких дела.Передайте свое кому-нибудь, если сможете, но я этим заниматься не собираюсь.

Уже уходя, Клей заметил:

– Пора бы подумать о моем повышении, вы так несчитаете?

– На будущий год, мистер Картер. На будущийгод.

– А как насчет помощника?

– На будущий год.

Так дело Текилы Уотсона осталось лежать наидеально организованном столе Джаррета Клея Картера-второго, государственногозащитника.

Хотя здание было недавней постройки игородские власти гордились им и открывали с большой помпой, тем не менее тюрьмаесть тюрьма. Спроектированное под неусыпным контролем консультантов изгородского архитектурного надзора и оснащенное высокотехничными охранными системами,сооружение все-таки было местом заключения. Надежное, удобное, гуманноорганизованное, рассчитанное на следующее столетие, оно оказалось переполненнымуже в день открытия. Это слепое, без окон, строение напоминало большой красныйшлакобетонный блок, опирающийся на одно ребро. Оно было битком набитопреступниками, бесчисленной охраной, и в его атмосфере витала безысходность. Изсоображений политкорректности называлось оно уголовно-исправительным центром –современный эвфемизм, принятый нынче у архитекторов подобных проектов. Но посути это была все та же тюрьма.

Здесь– то по большей части и работал КлейКартер. Здесь он встречался с основным контингентом своих клиентов в промежуткемежду их арестом и тем днем, когда их отпускали под залог, если те могли еговнести. Большинство его подзащитных такой возможности не имели. Многие из нихподвергались аресту за ненасильственные преступления, но вне зависимости оттого, были они виновны или нет, содержались под стражей до окончательногорешения суда. Тиггер Бэнкс, например, провел в камере почти восемь месяцев пообвинению в краже со взломом, которой, как выяснилось, не совершал. За этовремя он потерял обе свои почасовые работы, квартиру и доброе имя. Последнийего звонок Клею был душераздирающей мольбой о вспомоществовании. Тиггероказался на улице, подсел на наркотики и стремительно катился навстречу новымбедам.

Едва ли не у каждого городского адвоката поуголовным делам был свой Тиггер Бэнкс. Все эти истории имели печальный конец, иникто ничего не мог сделать. Годичное содержание одного заключенного обходилосьв 41 тысячу долларов. И почему система так любит сжигать деньги?