Забег к концу света - Мэтью Рейли

Честити Коллинз продолжала:

– …так грустно потерять такого одаренного и многообещающего человека в столь юном возрасте.

Но потом она словно преобразилась, весьма талантливо, и ее «печальное» лицо внезапно просветлело:

– Но поговорим и о хорошем. В этом году светский сезон обещает быть очень волнующим. Как минимум три ученицы «Монмута» собираются впервые быть представленными на самых престижных балах дебютанток в городе, включая – прошу прощения за некоторую предвзятость – мою сестру. Мисти появится как на международном Балу дебютанток, так и на Истсайдском котильоне как юниор, что действительно очень редкая честь.

Две ученицы, обменявшиеся колкостями с афроамериканкой по имени Дженни, похлопали третью по плечу. Эта девушка была более молодой и хрупкой версией Честити Коллинз, с такими же светлыми волосами, бледными веснушками и голубыми глазами. Но лицо у нее было более жесткое и серьезное. Я уже видела такое раньше. Находясь в тени своей звездной старшей сестры, младшая уверена, что ее ждет еще более выдающееся будущее.

Девушка по имени Дженни снова не смогла удержаться от насмешки:

– Улыбайся, Мисти. Тебе надо поработать над мимикой, а то ИЛС проступает, когда не надо.

Блондинка Мисти повернулась к Дженни и расплылась в торжествующей улыбке.

– Спасибо, Дженни, я ценю твой совет, – сказала она.

Я увидела, как Дженни на долю секунды нахмурилась, пораженная тем, что ее издевка не вызвала у Мисти никакой реакции.

Что ж, за несколько минут я успела услышать, как старосту почти прямым текстом называют потаскушкой, соученице угрожают выпустить кишки, сама староста скромно превозносит высокий статус учебного заведения в светском обществе, а сестра старосты демонстрирует классический пример старого доброго пассивно-агрессивного поведения «дрянной девчонки». С грустью приходилось признать, что школа, она и есть школа, какой бы высокой ни была плата за обучение.

Вскоре после этого Честити закончила свою речь, и красавчик-старшеклассник тоже что-то пробубнил. Затем мисс Блэкман снова взяла микрофон и пробежалась по нескольким административным вопросам. Так что я немного отвлеклась, но тут она выдала такое, от чего у меня кровь застыла в жилах:

– …рады приветствовать двух новых учеников средней ступени, которые перевелись к нам из Мемфиса, штат Теннесси…

Боже, только не это.

– …мистер Альфред и мисс Скай Роджерс…

При звуках моего имени, эхом разнесшегося по аудитории, я съежилась в кресле. Мне хотелось сжаться в комок и умереть.

Пожалуйста, не заставляйте нас встать. Нет. Только не это.

Мисс Блэкман ласково улыбнулась нам с братом:

– Почему бы вам не подняться на сцену, чтобы мы все могли на вас посмотреть?

Конечно же, Рэд весело вскочил со стула и направился на сцену, помахав при этом всему залу. Я выбралась из своего ряда и тоже стала подниматься по небольшой лестнице, опустив голову и ссутулив плечи, чтобы выглядеть как можно неприметней. Как назло, на верхней ступеньке я споткнулась и практически растянулась на сцене, как самая неуклюжая растяпа в Америке!

Рэд – дай бог ему здоровья – поймал меня в нескольких сантиметрах от пола, но было уже поздно. По залу прокатился смешок. Покраснев от унижения, я постаралась взять себя в руки и слабо кивнула присутствующим.

Когда мисс Блэкман жестом велела нам садиться, я мигом покинула сцену и вернулась на свое место. Конечно же, меня обсуждали:

– Видела, как она споткнулась? Позорище…

– О боже, я бы просто умерла от такого…

Затем послышался голос, обращенный ко мне:

– Классно пол поцеловала, Мемфис.

Снова смешки.

Черт, ненавижу девчонок.

Собрание закончилось. Глядя, как школьники выходят из зала, болтают без умолку, дают друг другу «пять» и тычут пальцами, я подумала: «Здесь такой же закон джунглей, только в униформе».

Вероятно, мне следует поподробнее рассказать про всю эту историю с концом света на День святого Патрика.

Если вкратце, то никто не знал, что и думать. Все началось в августе прошлого года, когда доктор Гарольд Финкельштейн, пожилой ученый из Калифорнийского технологического института, опубликовал научную статью в «Астрофизикал джорнал» о феномене, который он обнаружил в космосе. Он назвал его облаком сверхкоротковолнового ионизированного гамма-излучения высокой плотности, которое журналисты вскоре сократили до «гамма-облака».

В сущности, это было облако электромагнетически заряженной энергии, которое занесло в нашу Солнечную систему. Когда доктор Финкельштейн его засек, облако проходило мимо Юпитера, и, согласно расчетам, Земля должна пройти сквозь него к семнадцатому марта следующего года. Именно то, что произойдет с Землей и человечеством, когда гамма-облако дойдет до нас, и стало предметом жарких споров в научном сообществе, в утренних телешоу и среди населения в целом.

Финкельштейн был убежден, что человечество будет уничтожено практически полностью. И это не будет безболезненно. Нас ждут двадцать четыре часа ужаса и горя. Ведь человеческое тело очень хрупкое, а гамма-излучение может повредить его несколькими различными способами.

Прежде всего речь идет об электричестве. Вот что нас действительно убьет, по словам Финкельштейна. Почти каждой клетке нашего тела требуются электрические импульсы, чтобы выжить. С помощью электричества человеческий мозг посылает сигналы остальным частям тела. При попадании в гамма-облако человек просто упадет замертво на месте, так как его мозг буквально поджарится. Это уничтожит 99,5 % населения планеты.

Кроме того, гамма-облако, по мнению Финкельштейна, не будет однородным по силе воздействия: где-то оно будет более плотным, где-то менее. Это означало, что разные места на Земле будут подвергаться различным уровням облучения. А если некоторые люди получат более низкий уровень радиации, то у них будет шанс пережить волну смерти, накрывшую планету. Так же возможно окажется, что некоторые люди обладают естественной устойчивостью к гамма-излучению.

К сожалению, выжившим придется существовать на развалинах цивилизации, потому что те же самые электромагнитные силы, которые взболтают мозг большинству людей на Земле, также разрушат каждую электрическую цепь на планете. Короче говоря, гамма-облако заставит все электроприборы – телевизоры, компьютеры, лампы, электростанции – выключиться. Энергия иссякнет. Человечество будет отброшено назад в каменный век.

Все это звучало довольно жутко. Двадцать четыре часа мучительных смертей плюс катастрофическая утрата электроэнергии – вот почему все чудики – религиозные и прочие – так взбудоражились.

Конечно, за новость ухватилась пресса. Для юмористических шоу тема конца света была благодатной почвой, в особенности учитывая точную дату, которую назвал Финкельштейн – День святого Патрика. Это ирландский заговор, шутил Стивен Колберт[7], устроенный для того, чтобы ирландцам можно было пить больше пива. Каждое утреннее телешоу приглашало экспертов-астрофизиков со всего мира, внимательно наблюдавших за небом через свои телескопы. Кто-то из них соглашался с Финкельштейном, кто-то нет. Но даже те, кто был согласнен, утверждали, что облако может просто проскочить мимо Земли. С кометами такое случалось постоянно. Доктор Финкельштейн же упрямо твердил, что его расчеты верны.