Рай на краю океана - Сара Ларк

Банкиры рассмеялись. Хелен же барские замашки Уильяма показались не к месту.

— Вы не так уж неправы, — заявил банкир постарше. — Но здесь почти никто не сумел сколотить состояние. Если хотите дельный совет, молодой человек, то забудьте о поисках золота. Лучше займитесь тем, в чем разбираетесь. Новая Зеландия — рай для того, кто хочет начать новое дело. Практически каждая профессия обещает больший доход, чем поиски золота.

«Вопрос лишь в том, учился ли этот юноша какой-то стоящей профессии», — подумала Хелен. До сих пор ей казалось, что это хоть и прилично воспитанный, но довольно избалованный отпрыск богатого дома. Посмотрим, как он отреагирует, когда натрет мозоли, пытаясь отыскать золото.

— Что это вы здесь делаете?

И без того раздраженное настроение Джеймса МакКензи вылилось на его сына Джека и его друзей, Хона и Мааку. Троица закрепила корзину на одной из кордилин[2], придававших подъезду к усадьбе Киворд-Стейшн экзотический вид, и упражнялась прицельно забрасывать в нее мяч. По крайней мере до тех пор, пока не появился отец Джека, чье недовольное лицо заставило мальчишек остановиться.

Они совершенно не понимали, почему он так разозлился. Ладно, садовник был бы не в восторге от того, что подъездную аллею превратили в игровую площадку. Он ведь так старается аккуратно разравнивать светлую гальку и ухаживать за цветочными клумбами! Мать Джека тоже любила, чтобы фасад Киворд-Стейшн выглядел представительно, поэтому тоже могла бы отреагировать резко, если бы увидела корзину для баскетбола и затоптанную траву. Но отец Джека обычно совершенно спокойно относился к подобным вещам. Мальчики скорее предполагали, что он поймает мяч, который только что упал к его ногам, и тоже попытается забросить его в корзину.

— Разве в это время вы не должны быть в школе?

А, вот откуда ветер дует! Вздохнув с облегчением, Джек радостно улыбнулся отцу.

— В принципе, да, но мисс Уитерспун отпустила нас. Ей нужно собирать вещи и все такое… для путешествия. А я даже не знал, что она едет с Курой.

На лицах мальчишек — как на веснушчатом Джека, так и широких коричневых маори — читалась радость по поводу того, что, судя по всему, их ждет еще несколько свободных деньков. А Джеймс готов был вот-вот взорваться. Хизер Уитерспун, молодая воспитательница, была гораздо более удачной мишенью для гнева, чем трое баскетболистов.

— Для меня это тоже новости! — проревел МакКензи. — Так что не спешите радоваться. Я быстро спутаю планы этой госпожи!

Теперь он действительно поднял мяч, бросил его в корзину и, к собственному удивлению, попал.

Монди, красивая трехцветная колли, следовавшая за ним по пятам, радостно подпрыгнула за мячом. Джек с трудом опередил ее. Даже страшно подумать, что будет, если она прокусит настоящий баскетбольный мяч, о котором он мечтал неделями, пока его наконец не прислали из Америки. Крайстчерч, ближайшее к Киворд-Стейшн крупное поселение, медленно превращался в настоящий город, но баскетбольной команды здесь еще не было.

Джеймс улыбнулся сыну, а Монди смотрела вслед мячу обиженно и в то же время с жадностью.

Джек подозвал собаку, погладил ее и с облегчением улыбнулся отцу. Очевидно, все снова в порядке. Отец и сын редко ссорились, они не только были очень похожи внешне — лишь рыжину в волосах и склонность к веснушкам передала Гвинейра по наследству своему сыну, — но и характером. Еще в раннем детстве, словно щенок пастушьей собаки, Джек ходил за отцом по пятам, по конюшням и загонам для овец, сидел в седле впереди него (причем не мог нарадоваться скорости), валялся на соломе с его собаками. К настоящему моменту тринадцатилетний паренек уже ощутимо помогал на ферме. Во время последнего перегона овец с летних пастбищ ему впервые разрешили ехать со взрослыми, и он был невероятно горд тем, что не сплоховал. Джеймс и Гвинейра МакКензи чувствовали то же самое. Оба каждый день радовались этому поздно родившемуся ребенку. Никто из них даже не думал о детях, когда после бесконечных лет несчастной любви, разлук, непонимания и превратностей судьбы они наконец-то сказали друг другу «да». Гвинейра тогда уже перешагнула сорокалетний рубеж, и никто не был готов к еще одной беременности. Маленького Джека, похоже, это ничуть не заботило, он даже слегка поторопился, увидев свет спустя семь месяцев со дня свадьбы, после совершенно безоблачной беременности и относительно легких родов.

Несмотря на раздражение, заставившее его подниматься по подъездной дороге торопливым шагом, Джеймс с нежностью улыбался про себя, думая о Джеке. Все, что было связано с этим ребенком, радовало его: Джек отличался понятливостью, удивительно легко справлялся с работой на ферме и наверняка стал бы отличным учеником, если бы эта мисс Уитерспун хоть немного утруждала себя при выполнении своих обязанностей!

Джеймс нахмурил лоб. При мысли о молодой учительнице, которую Гвинейра привела в дом, в первую очередь ради своей внучки Куры, его ярость вспыхнула с новой силой. Впрочем, жену он не упрекал: Куре-маро-тини, дочери ее сына от первого брака и его жены из народа маори, Марамы, срочно нужна была воспитательница откуда-нибудь извне. Девушка давно переросла Гвинейру, не говоря уже о ее матери Мараме. При всем этом Гвин была не самым лучшим педагогом. Весьма терпеливая с лошадьми и собаками, Гвин быстро выходила из себя, когда кто-то смотрел, как она неловко выводит буквы. Марама была спокойнее, но два года тому назад она снова вышла замуж и у нее появились другие интересы. Кроме того, она ходила лишь в импровизированную школу Хелен, а Гвинейра хотела для наследницы Киворд-Стейшн более основательного образования.

Казалось, Хизер Уитерспун представляет собой идеальный выбор — несмотря на то, что Джека сердила, в первую очередь, похожесть имени гувернантки на имя «Хелен». Джеймс в любой момент был готов к тому, что Гвинейра соберет целую команду для бригады стригалей. Но в том, что касалось оценки квалификации воспитателей и учителей, ей не хватало знаний и интереса. Решение тогда было принято тоже быстро и без раздумий: и теперь у них на шее сидит эта Хизер, которая сама по себе девушка хоть и образованная, но сама еще наполовину ребенок, почти такая же, как ее воспитанница Кура. Джеймс давно бы рассчитал ее; времена изменились, сейчас путешествие в Новую Зеландию необязательно представляет собой дело всей жизни. С тех пор как появились пароходы, поездки стали короче и безопаснее. Восемь недель — и мисс Уитерспун могла бы снова найти применение своим талантам, но уже в Англии. Впрочем, это пришлось бы не по нраву Куре-маро-тини, которая сразу подружилась со своей новой гувернанткой. А пережить приступ ярости этого ребенка не хотелось ни Гвинейре, ни Мараме!

Снимая пальто в прихожей дома, раздраженный донельзя Джеймс скрипел зубами. Изначально это была передняя благородной гостиной, с серебряным блюдом на маленьком столике, предназначенном для того, чтобы оставлять там визитные карточки. Гвинейра давным-давно уже убрала блюдо. Она и горничные-маори считали излишним постоянно чистить серебро. Вместо этого там стояла только цветочная ваза с ветками куста рата, что делало комнату уютнее.