Соленый волк - Владимир Григорьевич Колычев

Артем, давая понять, что из рук свои «корочки» не выпустит.

— Полиции? — озадаченно спросил капитан.

Подполковник Малахов. Назначен начальником отдела МВД Волговодского района.

— Начальником отдела?! — Старший наряда опустил пистолет.

А Малахов раскрыл и корочки, и предписание. Капитан бегло просмотрел документ, вытянулся в струнку. И его подчиненные попрятали оружие.

— Ох, попали вы, ребята! — сказал Павлов, глядя на спускающегося к ним Штанова.

Малахов усмехнулся. Юрий Дмитриевич не обманул его ожиданий, он шел к пристани, одетый в мундир.

— Снимайте пилотки, кепки, фуражки, — с усмешкой посоветовал Стасов.

— И мушки с пистолетов спиливайте, — ухмыльнулся Павлов.

— Звоните оперативному, капитан! — строго сказал Малахов. — Труп с явными признаками насильственной смерти, следственно-оперативную бригаду на выезд!

— Оперативники уже здесь, — вздохнул Павлов. И, глянув в сторону дома, добавил: — А пиво там!

— Что у вас тут такое? — с важными видом спросил Штанов.

На труп он глянул как на само собой разумеющееся явление, а вот внешний вид патрульных явно его рассердил.

— Первые кандидаты, Юрий Дмитриевич, — сказал Малахов. — На доску позора.

— А-а! — Штанов смерил взглядом патрульных.

Капитан растерянно захлопал глазами.

— Что за внешний вид? Фуражка, кепка… Пилотка?! Откуда у вас пилотка, товарищ сержант?

— Пилотка под каску, — усмехнулся Малахов. — Каски, противогазы, марш-бросок.

— Да! Да! Да!!! — возбудился Штанов.

— Но завтра… Товарищ капитан, звоните дежурному!

— А-а, да!

— А вы, Юрий Дмитриевич, займетесь рыбой, — сказал Малахов.

— Какой еще рыбой? — опешил Штанов.

— Соседской.

Артем велел взять под наблюдение Волчкова, а также отправил Павлова и Стасова к жене покойного. Сам же остался ждать появления следственно-оперативной группы. Чутье подсказывало, что ждать придется долго.

* * *

Твердая почва под ногами дает ощущение стабильности, а это первый признак надвигающейся деградации. Расслабишься, успокоишься, потеряешь нюх, а вместе с тем смекалку и сноровку. Все это Максим понимал, но так хотелось вернуться к твердой почве под ногами. А нет, приходится барахтаться в подвешенном состоянии. Ни должности у него, ни оружия, ни даже полномочий, о кабинете и говорить не приходится. Одно успокаивает, Стасов не в лучшем положении. Егор не унывает, и у него хвост пистолетом. Это вместо оружия.

— Гражданка Драбова? — спросил Стасов, глядя на дородную женщину в красном фланелевом халате и с полотенцем на плече.

Видимо, ее оторвали от дела, она отложила в сторону тарелку, которую протирала. А полотенце с плеча не сняла, так с ним и вышла к незваным гостям. Сейчас она нервно теребила кончик этого полотенца. Не понравился ей тон, которым обратился к ней Стасов.

А может, она уже знала о смерти мужа. Волчков божился, что никому не звонил, не говорил, но веры ему мало.

— Да, Драбова.

— А мы из полиции, — сказал Стасов.

Максим кивнул, подтверждая. Не обманул Волчков, Драбовы действительно жили неподалеку, в конце той же улицы Колхозной, где Люба сняла дом.

— Из полиции?… Случилось что? — Женщина взялась за кончик полотенца двумя руками.

Дворняга, посаженная на цепь, гавкнула у нее за спиной и замолкла, прислушиваясь к разговору.

— Случилось. Муж у вас пропал?

— Пропал.

— А в полицию вы обращались?

— Нет, не обращалась.

— Три дня еще не прошло?

— Что, три дня не прошло?

— Как муж пропал.

— Э-э, да нет, раньше пропал…

— Когда он в Москву уехал?

— В Москву?… Ну да, в Москву… А вы откуда знаете? — Женщина сняла полотенце с плеча.

— Да вся улица знает, что вы в Москву звонили, мужа искали. А куда, кстати, звонили?

— А вы точно из полиции?

— Нет, от Борщевика, — усмехнулся Максим.

— От Борщевика? — шарахнулась от него Драбова.

— Из полиции, конечно!.. — Стасов достал из кармана «корочки», раскрыл, показал.

— А почему от Борщевика сказали? — Женщина хмуро глянула на Максима.

— А почему вы испугались? — Стасов не сводил с нее глаз.

— Ну, вы же сказали, что от Борщевика!

— А он такой страшный?

— Страшный…

— Ваш муж его боялся?

— Может быть. — Драбова скомкала полотенце, ее руки не знали покоя.

— А в Москве не боится?… Или Борщевик и там его может достать?

— Не знаю.

— А зачем его доставать?

— Не знаю. Вы спросили, я ответила.

— Может, у вашего мужа трения какие-то с Борщевиком? Может, он икрой не хотел с ним делиться?

— Икрой?! — разволновалась женщина.

— Да, черной икрой, которую ваш Никита в Москву возил на продажу. Браконьерская такая икорка, в баночках. — Максим смотрел на дом.

То ли новый, то ли старый кирпичом обшили, скорее второе. Кирпич элитный, крыша новая, дом смотрится если не богато, то близко к тому. Драбова проследила за его взглядом, расправила плечи, выставила грудь.

— Не знаю ничего! — заявила она и полотенце на кулак намотала, как будто собиралась кого-то ударить. Поняла вдруг, что сотрудников интересует не столько факт исчезновения мужа, сколько его незаконная деятельность. Значит, жив Никита, а уголовной вины за ним нет. Хороший дом — это не улика.

Боевой настрой хозяйки подействовал на собаку, она зашлась в истерическом лае.

— Да это уже не имеет значения, — вздохнул Стасов.

— Что не имеет значения?

Собака вдруг замолкла — в предчувствии страшной новости.

— Не можем мы вашего мужа привлечь… Да вы присядьте! — Максим указал взглядом на скамейку за ее спиной.

— Зачем присесть? — Ноги у женщины подкосились сами по себе.

— Может, ничего страшного и не произошло. Может, это и не ваш муж.

— Где не мой муж? — Драбова подалась назад, рукой нащупывая скамейку.

Скомканное полотенце вывалилось из ее рук.

— Может, это не ваш муж утонул.

— Утонул?! — ахнула женщина, сдавая назад.

— Может, это вовсе не он. — Максим вошел во двор вслед за ней.

Собака на него даже не гавкнула.

— Нет, конечно!.. Никита очень хорошо плавает…

— Вот и я говорю, что ничего страшного.

— А откуда вы знаете, что Никита… что кто-то утонул? — Драбова обессилено опустилась на скамейку.

— Да пока только предположения. Возможно, мы ошибаемся. Вот когда ваш Никита уехал в Москву? Какого числа?

— Двадцать четвертого… Нет, двадцать пятого сентября. Рано утром.

— Как поехал? — Максим повел рукой в сторону объездной дороги, на которую выходила Колхозная улица. — Через мост?

— Через мост, а как же еще?

— По прямой, на объездную, там сразу мост?

— Сразу мост.

— Один поехал или с кем-то?

— Один. Он всегда один ездил… Ездит, что я такое говорю?

— Рано утром, говорите, уехал? В котором часу?

— А как на рыбалку ездит, в два часа подъем, в три выезд.

— Кто знал, что ваш муж будет выезжать в три часа? — спросил Максим.

Драбова перехватили где-то неподалеку от дома. Перехватили, задушили, труп сбросили в реку. И тот, кто это сделал, мог знать, в какое время он будет