Звездный билет - Василий Аксенов

А как все-таки здорово! Сидят детишки и хнычут, и жалуютсядруг другу на родителей, и ехидничают, как сорокалетние неудачники, но вотвозникает какой-то подмывающий ритм и… наш жалкий садик поднимается вверх,повисает над крышами, звезды пускаются вокруг в хороводе. Девушка и юношатанцуют, и весь мир надевает карнавальные маски. Молодость танцует при светезвезд у подножия Олимпа, полосы лунного света ложатся на извивающиеся тела, ипегобородые бойцы становятся в круг, стыдливо прячут за спины ржавые мечи иухмыляются недоверчиво, но все добрее и добрее, а их ездовые уже готовятколесницы для спортивных состязаний. Ребята танцуют, и ничего им больше не надосейчас. Танцуйте, пока вам семнадцать! Танцуйте, и прыгайте в седлах, и ныряйтев глубины, и ползите вверх с альпенштоками. Не бойтесь ничего, все этоваше – весь мир. Пегобородые не поднимут мечей. За это мы отвечаем.

– Галина! Иди сюда.

У входа в садик стоит Галина мать, инспектор РОНО.

– Ну что, мамочка? – заранее обиженным тономговорит Галя и подходит к своей еще молодой и статной, одетой в серый костюм,как и положено инспекторам РОНО, маме. Та молча вынимает из сумочки платок исильным злым движением снимает помаду с Галиных губ.

– Опять? Опять устроили дансинг у всех на глазах?Танцуешь с бездельниками, вместо того чтобы заниматься. Куда ты катишься,Галина? На панель? Немедленно домой!

– Совершенно согласна с вами, Зинаида Петровна, –прямо над ними из окна высунулась тетя Эльва. – Только крутые меры. Надомобилизовать общественность. А куда смотрит ЖЭК? Вместо того, чтобыорганизовать в нашем дворе разумные настольные игры, викторины, кроссворды,предоставляют поле деятельности двум негодяям с магнитофоном. Отравляют юныедуши тлетворной музыкой. Тима, вы сказали дворнику?

ТИМА. Да вот он сам, Степан Феофанович.

ДВОРНИК (навеселе). Герка! Герка! Кончай тлетворную! Гонинашу!

«Рябинушку»!

ДИМКА. Тетя Эльва, идемте танцевать! Герка, прибавь звука!Тетя Эльва хочет рок кинуть.

ТЕТЯ ЭЛЬВА. Тима, участкового позовите!

НАША МАМА. Дмитрий, домой!

ПЕТЯ КРАВЧЕНКО. Товарищи, у меня завтра зачет по сопромату.Из-под арки появляется Игорь-Ключник.

ИГОРЬ. Граждане, что тут за шюм? Что тут за шюм, Тимка?

ТИМА. Кому Тимка, а отбросам общества…

ИГОРЬ. Слюшай ты, несимпатичный хулиган…

ТИМА. Бросьте, Игорь. Нам ли с вами?

ДЯДЯ ИЛЬЯ. Это ж ужас, что за дом! Боже ж мой, что за дом!

ДВОРНИК. «Рябинушку»!

ГЕРА (в микрофон). Концерт звукозаписи по заявкам жильцовнашего дома окончен. Пишите нам по адресу: «Барселона», радиоцентр.

ТЕТЯ ЭЛЬВА. Я на вас найду управу, развратники!

И все начинает затихать. Прикрываются окна, расходятся людисо двора.

Это обычный воскресный вечер, но я чувствую, что Бориспоражен. Наш дом постоянно поражает Бориса. Еще бы, ведь он живет на девятомэтаже в могучем доме на Можайке, опоясанном снизу такой массой гранита, которойбы хватило на целую сотню конных памятников.

– Виктор, я, пожалуй, пойду, – говорит Борис.

– Пока, – говорю я, – до завтра.

Прямой и подтянутый идет мой друг Боря, надежда нашей науки.Ничего я ему не доказал. И вообще я, должно быть, никогда ничего ему не докажу.

ДИМКА. Проклятое дупло это, а не дом! Взорвать бы его кчертям!

АЛИК. Нельзя. Надо его оставить как натуру. Здесь можноснимать неореалистические фильмы.

ЮРКА. За год четыре дома на нашей улице снесли, а этотстоит.

ДИМКА. И даже не дрожит под ветром эпохи. Эпоха, ребята,мимо идет.

ЮРКА. Валерка переехал на Юго-Запад. Потрясные дома там. Водворах теннисные корты. Блеск!

ДИМКА. Взорвем «Барселону»?

АЛИК. Да нельзя же, я тебе говорю, взрывать такую натуру.

ДИМКА. Сбежим?

ЮРКА. Окна там, что ты! Внизу сплошное стекло. Модерн!

АЛИК. Неужели и мы, как наши родители, всю свою жизньпроведем в «Барселоне»?

ДИМКА. Взорвем?

ЮРКА. Насчет всей жизни не знаю. а это лето точно. Галачьянв Будапешт поедет, а я буду диктанты писать.

ДИМКА. Сбежим?

ЮРКА. Конь мой ликует…

ДИМКА. Сбежим?

АЛИК. Куда?

ДИМКА. Куда… Ну, для начала хотя бы на Рижское взморье.

ЮРКА. То есть как это так?

ДИМКА. А так, уедем, и все. Хватит! Мне это надоело. Целоелето вкалывать над учебниками, и ходить по магазинам, и слушать проповеди.

Отдохнуть нам надо или нет? Никто ведь не думает о том, чтонам надо отдохнуть. Дудки! Уедем! Ура! Как это раньше мне в голову неприходило?

АЛИК. А как же родители? Как же мои дед?

ЮРКА. А мой конь?

ДИМКА. Слезай с коня, иди пешком. Что вы, парни? Мы жемощные ребята, а ведем себя, как хлюпики. Вперед! К морю! В жизнь! Ура! Что ядумал раньше, идиот!

АЛИК. А как же мое поступление во ВГИК?

ЮРКА. А мое в Инфизкульт? Это тебе, Димка, хорошо. Ты ещеничего не придумал, куда идти, ДИМКА. Институт! Смешно. В институты принимаютдо тридцати пяти лет, а нам семнадцать! У нас в запасе еще восемнадцать лет! Высебе представляете, мальчики, как можно провести годик-другой? Мчаться вперед:на поездах, на попутных машинах, пешком, вплавь, заглатывать километры. Стоп!Поработали где-нибудь, надоело – дальше! Алька, вспомни про Горького иДжека Лондона.

А для тебя, Юрка, это отличный тренинг. Или вы хотите всюжизнь проторчать в этом клоповнике?

ЮРКА. Законно придумал, Митька!

АЛИК. А на какие шиши мы поедем? Денег-то нет.

ДИМКА. Это ерунда. Продадим свои часы, велосипеды, костюмы,у меня немного скоплено на мотороллер. Это для начала. А потом придумаем.Главное – смелость. Прокормимся. Ура!

ЮРКА. Купите мне ружье для подводной охоты, и уж рыбкой-то явас обеспечу.

АЛИК. А я буду продавать стихи и прозу в местные газеты.

ДИМКА. Ну, видите! А я на бильярде подработаю. Значит, едем?

Ребята склоняются друг к другу и что-то шепчут. Аликподбросил монетку и прихлопнул ее на колене. Димка пишет веточкой на песке. Явижу, как в садик скользнула Галя. Она в стареньком платьице и в драных тапкахна босу ногу, но, ей-богу, ей не повредило бы даже платье, сшитое из бумажныхмешков «Мосхлебторга».