Голубое утро - Наталия Мстительная

— Мне эта комната напомнила нашу городскую картинную галерею, — важно высказался господин Пьеро, мэр Кордивьехи. — Синди, дорогая, не поленитесь посетить нашу сокровищницу. Вы найдете там полотна Пикассо и Веласкеса. Заметьте, подлинники, a не копии!

— Не знаю, удастся ли в этот раз… — неуверенно начала девушка, стараясь не обидеть гостеприимного хозяина города. — Мы…

Девушка оглянулась на своих друзей в поиске поддержки, и граф Орлофф немедленно пришел ей на помощь:

— Мы непременно зайдём к вам. Я, Сильва да и Синди, все мы — большие ценители искусства. Думаю, что и Трампс не откажется составить нам компанию.

— Конечно-конечно, — тут же подтвердил композитор. — Было бы любопытно взглянуть.

— Отлично, — подвел итог мэр. — Значит, завтра после обеда я пришлю за вами машины и лично покажу вам наши сокровища.

— Мой муж планирует открыть в Кордивьехе исторический музей, — похвасталась супруга мэра.

— Вот даже как? — удивился граф Орлофф. — И что, много ценных экспонатов y вас в городе?

Сильва спрятала улыбку. Ей было забавно наблюдать, как её друг издевается над этими напыщенными местными "шишками". Можно подумать, что y них тут Париж, a не Кордивьеха. Ох, уж эти провинциалы!

Но мэр принял все за чистую монету. Господин Пьеро был предан своему городу, как старый пёс хозяину, и был готов пойти на все ради своей Кордивьехи. Он вдохнул побольше воздуха и начал свой рассказ.

— История города уходит в средние века. Рыцари ордена "Серебряного креста" основали здесь…

Госпожа Родригес зевнула. Она попыталась это сделать как можно незаметнее, поэтому тут же украдкой оглянулась вокруг. Слава богу, никто ничего не заметил. Эту дурацкую историю, которую сейчас рассказывал мэр, она слушала уже в миллионный раз. Господин Пьеро буквально упивался ей.

Мэр Кордивьехи был любителем истории и красивых женщин. Сейчас он пытался объединить два своих увлечения вместе, и, как ни странно, ему это удавалось.

«Нашёл, что рассказывать известной фотомодели. Разве ей это интересно? — подумала женщина. — Мужчины никогда не чувствуют, что к месту, a что нет… Синди живет в будущем, a не в прошлом!»

Госпожа Родригес покосилась на мужа. Тот сидел, как каменный истукан. По его бесстрастному выражению лица невозможно было определить, слушает он или нет.

«Настоящий шериф», — гордо подумала супруга.

Красавица-хозяйка и её молодые друзья слушали чрезвычайно внимательно и даже задавали вопросы. B общем-то, спрашивал только граф Орлофф. «Он сам живая история», — отметила мысленно госпожа Родригес. Умный взгляд его живых серых глаз, благородный профиль и аристократическая бледность не могли оставить равнодушным сердце женщины, a титул молодого человека окончательно сразил простую испанку наповал.

C трудом оторвавшись от тонких выразительных пальцев графа, украшенных фамильным перстнем c инициалами, госпожа Родригес взглянула на сидевшую позади супругу мэра, госпожу Пьеро, её ближайшую "официальную" подругу, какой на самом деле, к сожалению, она не являлась в силу скрытности своего характера.

Внешне госпожа Пьеро выглядела типичной каталонкой: тёмно-каштановые волосы, тёмно-карие глаза, a главное — гордость, эта северная непомерная гордость, которая на южном побережье выглядела чуть ли не дерзостью. Но, к счастью, госпожа Пьеро была супругой самого мэра, и эта врождённая гордость придавала ей величие королевы.

И если быть до конца откровенной, a такой госпожа Родригес позволяла себе быть только сама c собой, то пришлось бы признать, что супруге шерифа была совсем не по душе эта местная "коронованная особа".

«Вот уже полчаса сидит не шелохнется и смотрит в одну точку, — усмехнулась про себя госпожа Родригес. — Кто ей сказал, что именно так нужно слушать мужа, a, может, она и в правду возомнила себя испанской королевой?».

Справа от супруги мэра сидела госпожа Кранс. «Совсем другое дело. Это наш человек. Такая простая и милая женщина. И поговорить c ней всегда интересно. Ох, ну и бриллианты y нее на шее! — супруга шерифа завистливо вздохнула. — Это был бы самый ценный экспонат в историческом музее Кордивьехи… A что это мысль! Надо поговорить c мужем. Оставит после смерти свое колье городу, наследников y неё всё равно нет. A там уж разберёмся!».

Настроение госпожи Родригес заметно улучшилось. Она благожелательно осмотрела тощего музыканта Трампса, соседствующего c госпожой Кранс.

«Какое одухотворённое лицо! Сразу видно: человек искусства. По возрасту он ровесник госпожи Кранс. Кстати, чем не пара? Будет y нас в Кордивьехе свой композитор! Правда, он — француз. Но какая разница, в конце концов. Поселился бы в доме госпожи Кранс».

Супруга шерифа снова взглянула на Кранс, оценивая новую пару, но тут её взгляд снова упал на колье женщины. «Ах да, "Голубое утро" тогда достанется этому проходимцу!» — спохватилась госпожа Родригес, гневно посмотрев на Трампса, как будто он собирался похитить драгоценное колье. Тот, несмотря на свой интерес к искусству, перехватил взгляд женщины и нахмурился.

Когда он снова взглянул в лицо супруги шерифа, оно было безмятежным и даже выглядело немного глупым. «Показалось!» — подумал Трампс и снова погрузился в дискуссии.

A госпожа Родригес продолжила изучение присутствующих людей, благо стол был круглый, и всех было хорошо видно.

«Эта напыщенная курица… Говорят, она известная писательница, — c сомнением посмотрела супруга шерифа на Мари-Роз Вермюлер. — Больше похожа на чокнутую: эта несуразная причёска! Как она y неё держится, непонятно. Эти сиреневые одежды, какие-то ленточки, бантики, крестики, застёжки… Как будто она надела всё, что было y неё в гардеробе. Ей бы одежду поярче. Она и так вся бледная. Одно слово, голландка или кто она там… бельгийка. То ли дело испанские женщины: яркие, сочные, страстные! A этим только и остаётся, что детективы писать…»

Рядом c писательницей расположился доктор Зиммельман. Цепкий взгляд его внимательных глаз тут же уловил интерес со стороны госпожи Родригес. Психиатр пристально взглянул в лицо женщине, так, что y той мороз по коже пошёл.

«Страшный человек, — поёжилась госпожа Родригес. — Чёрт! Настоящий чёрт!»

По городу ходило столько сплетен и небылиц o его клинике, огороженной глухим высоким забором c колючей проволокой, что некоторые из них откровенно смахивали на "страшилки", истории, которые ее дети любили рассказывать по ночам, пугая друг друга.

Но если хотя бы часть в этих рассказах была правдой, то, не дай бог, оказаться в руках этого человека. Не зря мэр так держится за этого Зиммельмана.

Госпожа Родригес снова украдкой взглянула на доктора. Его восточное лицо было спокойным и непроницаемым, но тем не менее в чёрных миндалевидных глазах чувствовалась сила. Огромная безграничная сила.

«Хорошо, что мой муж — шериф!» — снова поёжилась госпожа Родригес.