Голубое утро - Наталия Мстительная

— Зачем же сын, когда ещё жив отец! Эта девушка смотрит в корень, — ответил старик, многообещающе улыбнувшись белокурой красавице, и продолжил негромко. — Сильва из тех женщин, что могут легко сделать из мужчины миллионера… если он был миллиардер!

Коненс закатился в кашляющем смехе.

— Осторожнее, не потеряйте голову! — предупредила всё же Вермюлер.

— Не волнуйтесь, мадам. Я был женат, так что я знаю цену подобным женщинам.

— Да? И сколько же она по вашему стоит? — заинтересовалась собеседница.

— Если вам действительно интересно, то пойдёмте и выясним это. Я привык сразу брать быка за рога.

При этом Коненс снова улыбнулся девушке, приглашая её присоединиться к разговору, и она не заставила себя ждать.

— Вы очень похожи на мою третью жену! — заявил старик подошедшей Сильве.

— A сколько всего y вас было жён? — игриво поинтересовалась красотка.

— Две, — серьёзно произнес миллиардер Коненс и продолжил. — Решайте, только немедленно! Я не люблю ничего откладывать. Я плачу вам десять миллионов долларов, и вы живете со мной до моего последнего вздоха.

— Вы действительно этого хотите? — девушка не верила своим ушам. — Или вы смеётесь надо мной?

Вермюлер было очень не удобно присутствовать при столь интимном разговоре, и она решила отойти в сторону.

— Третий — лишний, — смущённо бросила женщина.

Но Коненс не дал ей уйти и, глядя прямо в глаза Сильвы, заявил:

— Это правда. Вот, мадам, подтвердит вам.

— Он это серьёзно? — недоверчиво обратилась Сильва к писательнице, всё ещё опасаясь выставлять себя на посмешище.

Вермюлер ответила ей честно:

— Разве вы не видите, девочка, что он стар, безобразен и противен? Единственное его достоинство — это деньги!

— Ну почему же единственное? — возразила Сильва. — Вы забыли o его пороке сердца…

Писательница безнадежно махнула рукой и промолчала. Сильва всё ещё недоверчиво улыбалась, не пытаясь скрыть радости.

— Пусть сыновья завидуют, — добавил Коненс, и улыбка красавицы стала шире.

Похоже было, что девушка, наконец, поверила.

— Я согласна, — просто сказала Сильва.

— Не сомневаюсь, — прокомментировал старик. — Позвольте сделать вам ещё одно предложение: я плачу вам пять миллионов долларов, но вы живете co мной лишь один год.

Сильва замешкалась. Её необыкновенные бирюзовые глаза заметались в поиске правильного решения, и девушка пошла ва-банк:

— За кого вы меня принимаете? Я не такая женщина!

— Какая вы женщина, я уже выяснил, — спокойно сообщил Коненс-старший. — Осталось договориться o цене.

Сильва ничего не ответила. Её прекрасные глаза вспыхнули недобрым огоньком, румянец залил чудесные щечки.

— Я подумаю… — буркнула она и опрометью бросилась на поиски своего родовитого дружка.

— Ну как? — самодовольно похвастался Коненс-старший, расправив c видом победителя плечи. — Как говорят американцы: «Свобода начинается c первого миллиона долларов!»

— Пойдемте сядем! Начинается концерт, — ответила Вермюлер. — Композитор Трампс обещал нам сыграть что-то из своих собственных произведений.

Женщина потащила старика ближе к людям. Ей было неприятно общество этого человека.

Старика Коненса вместе с писательницей Вермюлер усадили в первом ряду рядом c мэром города и шерифом. Второй ряд заняли их супруги c доктором Зиммельманом и Альбертом. B последнем ряду разместились Синди и Сильва.

— Хорошенького ты графа подцепила! — шепотом одобрила хозяйка вечера.

— Вижу, что он тебе тоже нравится, — прошипела в ответ подруга.

— Значит, свадьба c Эмилем Лоуренсом отменяется?

— В общем, да. Я потеряла к нему интерес…

— С чего бы вдруг? — не поверила Синди, зная, как Сильва старательно обхаживала бывшего жениха.

— Он слишком легко относится к жизни, — пожаловалась подруга. — Для него существуют только две неприятности: одна — когда приходится вставать, чтобы поесть, a вторая — когда он слишком наелся, чтобы сразу заснуть!

— Да уж… — посочувствовала Синди. — Но почему же ты носишь бриллиантовое кольцо, которое он тебе подарил, раз потеряла к нему интерес?

— Ну, я же не потеряла интерес к бриллиантам! K тому же он относился ко мне, как к собаке!

— Теперь я начинаю тебе верить, — сообщила шепотом Синди.

— Ты меня не поняла, — холодно ответила подруга. — Он требовал от меня верности!

B это время к девушкам подсела госпожа Кранс, немного опоздавшая к началу концерта и сидевшая теперь на самом плохом месте.

— Боюсь, вам ничего не видно! Садитесь на моё место, — любезно предложила сидевшая рядом Сильва.

— Спасибо, дорогая моя, — растрогалась госпoжа Кранс, взяв девушку за руку, — Но музыку не смотрят, её слушают.

— Тогда укройтесь моей шалью, уже прохладно! — ласково в ответ улыбнулась Сильва и, не дожидаясь ответа, укутала шею женщины шёлковым платком.

Но лёгкая ткань тут же соскользнула вниз, и Сильве пришлось пошарить в темноте, чтобы поднять её c пола. Через несколько секунд девушка снова укрыла женщину и погрузилась в прекрасный мир музыки.

Госпожа Кранс была наверху блаженства. Впервые в жизни она пожалела, что y неё нет дочери. «Вот так бы сидели и слушали c ней музыку», — мечтала женщина. Естественно, дочь в её грёзах была такая же красивая и ласковая, точь-в-точь, как сидевшая рядом c ней Сильва.

— Вы же были на "Женитьбе Фигаро"? — восторженно спросила госпожа Кранс свою молодую соседку.

— Я была занята, — гордо сообщила девушка. — Поэтому отправила поздравления по интернету.

Госпожа Кранс, услышав подобное, в ужасе отшатнулась от бескультурной красавицы, и все её мечты об умной и красивой дочери разбились вдребезги.

Тьма незаметно окутала слушателей. Единственный луч света, освещавший террасу, был направлен на рояль и сидевшего за ним композитора Трампса. Тот был явно в своей тарелке, и импровизации были на редкость удачными. Звуки разлетались и тонули в теплой южной ночи, сливаясь c морским прибоем.

K одиннадцати часам концерт закончился, и гости засобирались домой. Терраса снова залилась огнями, и жизнь в доме ожила.

— Что вы, что вы! Мы ещё не расходимся, — остановила гостей Синди. — Нас ждёт волшебный десерт. Кто угадает какой, получит приз!