Таинственный мистер Кин - Агата Кристи

— Он, кажется, занимал большую комнату над парадным? —уточнил мистер Кин.

— Ну да. А дерево — это тот огромный бук, что растет удороги на повороте к Ройстону.

Мистер Кин удовлетворенно кивнул. Мистер Саттертуэйтиспытывал странное волнение. Он нисколько не сомневался, что каждое слово,каждая нотка в голосе мистера Кина исполнена тайного смысла, что он к чему-токлонит — мистер Саттертуэйт не мог еще точно определить, к чему, но ведущаяроль ночного гостя в этом спектакле не вызывала сомнений.

После недолгого молчания Ившем вернулся к разговору обЭпплтонах.

— Припоминаю теперь, какой был шум вокруг этого дела. Ееведь, кажется, оправдали? Надо же, такая интересная блондинка…

Глаза мистера Саттертуэйта, почти против его воли,обратились туда, где у перил застыла коленопреклоненная фигура. Действительноли она сжалась, как от удара, или ему почудилось? Как почудилось, что чья-торука плавно, как дирижерская палочка, скользнула вверх и замерла у края стола.

Послышался звон разбитого стекла. Это Алекс Портал опятьсобирался наполнить свою рюмку — но выронил графин.

— Ах.., простите! И как это я…

— Ничего, дружище, — прервал, его Ившем. — Пустяки. Однаколюбопытно: миссис Эпплтон — она ведь, помнится, тоже тогда разбила графин? Тотсамый, из-под портвейна.

— Да. Старик имел обыкновение каждый вечер за ужином питьпортвейн — одну рюмку, ни больше ни меньше. А на другой день после его смертикто-то из слуг видел, как она вынесла графин на улицу и грохнула его оземь.Ясное дело, поползли слухи. Все ведь знали, что ей за ним несладко жилось.Молва об этом распространялась все дальше и дальше — и в конце концов егородственники потребовали произвести эксгумацию. И точно, выяснилось, что стариктаки был отравлен. Мышьяком, кажется?

— Нет, вроде бы стрихнином. Впрочем, мышьяком, стрихнином —не все ли равно: яд есть яд! И кроме нее, подсыпать его было некому. МиссисЭпплтон, правда, выиграла процесс. Но оправдали ее не потому, что она смоглапредставить убедительные доказательства своей невиновности, а скорее отнедостатка улик. Повезло, одним словом. Да, тут уж не приходилось сомневаться,чьих рук это дело. А что с ней было после?

— Кажется, уехала в Канаду. А может, в Австралию? Там у неенашелся то ли дядя, то ли еще какой родственник, предложил поселиться у него. Ачто ей еще оставалось делать?

Мистер Саттертуэйт никак не мог отвести взгляд от правойруки Алекса Портала, сжимающей бокал. Как он в него вцепился!

«Господи, еще немного — и он его раздавит, — подумал мистерСаттертуэйт. — Однако все это ужасно любопытно!»

Ившем поднялся налить себе виски.

— Увы, не очень-то мы подвинулись в выяснении причинсамоубийства, — заметил он. — Что ж, мистер Кин, расследование можно считатьнеудавшимся?

Мистер Кин рассмеялся Странный это был смех, высокомерный —и вместе с тем печальный. Всем стало не по себе.

— Прошу прощения, мистер Ившем, — заговорил он, — но вы всееще живете прошлым. Вам по-прежнему мешает ваше предвзятое мнение. Я же здесьчеловек посторонний, почти случайный. Я вижу одни только голые факты.

— Факты? — недоумевающе переспросил Ившем.

— Ну да, факты.

— Что значит — вы видите факты?

— Это значит, что я вижу ряд последовательных событий, которыевы же мне и обрисовали, но сами не вполне уяснили себе их значение. Вернемсяеще раз на десять лет назад и попробуем взглянуть на происшедшее непредвзято ибез эмоций. Что же мы видим?

Мистер Кин встал и вмиг оказался где-то очень высоко,гораздо выше сидящих. Огонь взметнулся за его спиной.

— Вы ужинаете, — завораживающе-тихим голосом продолжал он. —Дерек Кейпел сообщает вам о помолвке — с Марджори Дилк, как вы подумали в тотмомент, хотя сейчас уже не очень в этом уверены. Все замечают, что оннеобычайно возбужден — как человек, сыгравший ва-банк, который, по вашим жесловам, выиграл при шансах почти нулевых. Раздается звонок в дверь. Он выходити тут же возвращается с накопившейся за три дня почтой. Писем он не трогает, ногазету, как вы сами сказали, просматривает. Прошло уже десять лет, и мы неможем теперь знать, о чем в ней говорилось — о землетрясениях ли на другомконце света или о местных политических кризисах. Нам достоверно известносодержание лишь одной маленькой заметки — а именно той, в которой сообщалось,что три дня назад Министерство внутренних дел санкционировало эксгумацию трупамистера Эпплтона…

— Что?!

— Дерек Кейпел поднимается к себе и видно что-то из окна своейкомнаты, — продолжал мистер Кин. — Со слов Ричарда Конуэя нам известно, чтоокно не было задернуто и что оно выходит на подъездную дорогу. Что же онувидел? Что он мог увидеть такого, что заставило его расстаться с жизнью?

— Да говорите же яснее! Что такого он мог там увидеть?

— Думаю, — отвечал мистер Кин, — что он увидел тамполицейского. Того самого, который зашел сообщить насчет собаки — но Кейпел-тооб этом не знал! Он просто увидел полицейского — и все.

Над залой повисла долгая пауза — словно всем требовалосьвремя, чтобы переварить услышанное.

— Боже мой! — наконец прошептал Ившем. — Не хотите же высказать, что Дерек?.. Но его же не было там в день смерти старика! Эпплтоннаходился дома вдвоем с женой…

— Но он мог гостить у них, например, за неделю до этого.Соединения стрихнина, за исключением гидрохлорида, плохо растворимы,следовательно, если подсыпать яд в графин с портвейном, то он почти весьопустится на дно и попадет в самую последнюю рюмку — а свою последнюю рюмкупортвейна старик мог выпить и через неделю после отъезда Дерека Кейпела.

Глаза Портала налились кровью.

— Но зачем она разбила графин? — рванувшись вперед,прохрипел он. — Зачем, а? Скажите, зачем?

Тут мистер Кин в первый раз обратился непосредственно кмистеру Саттертуэйту:

— Мистер Саттертуэйт! У вас, мне думается, богатый жизненныйопыт. Возможно, вы объясните нам, зачем она это сделала?

Голос мистера Саттертуэйта слегка дрогнул. Наконец-то насталего черед: теперь он тоже был актером, а не зрителем, и ему предстоялопроизнести одну из ключевых реплик в этой пьесе.

— Насколько я понимаю, — скромно начал он, — Дерек Кейпелбыл ей… небезразличен. Поэтому — как женщина, я полагаю, порядочная — онапопросила его уехать. Когда неожиданно скончался ее супруг, она кое-чтозаподозрила и, дабы спасти любимого человека, уничтожила возможную улику.Позднее он, вероятно, убедил ее, что все ее подозрения безосновательны, и онадаже согласилась выйти за него замуж. Но и тогда она все еще сомневалась —женщины, как мне кажется, многое чувствуют инстинктивно.