Волшебство начинается - Мириам Дубини

Тогда он перешёл к более смелым шуткам: обмазал острым перцем чашки для чая, которым мама угощала своих учениц перед каждым занятием. В тот раз светленькая, кудрявая девочка доставила ему огромное удовольствие, разбрызгав чай по всей гостиной. Мама же просто поставила чашку на стол и посоветовала девочке съесть печенье, чтобы справиться с жжением.

Самого сильного эффекта он добился шуткой с душем. Перед тем как мама отправилась в ванную мыть голову перед рождественским концертом, Флориан залил в шланг целую банку синей несмываемой краски. В тот раз Лиза всё-таки повысила на него голос, и, возможно, дело дошло бы до ругани, если бы всё не испортил отец, заявивший, что с этой чудной копной синих волос на голове она похожа на кекс с ежевикой!

Всё было бесполезно. Как Флориан ни старался, его мать, погружённая в свою музыку, оставалась безмятежна.

Флориан разочарованно вытер соус с губ и посмотрел на большие настенные часы, висевшие в мамином кабинете. К счастью, было уже почти четыре, и лохматая девочка должна была вот-вот прийти. Эта оказалась крепким орешком: её невозможно было напугать ни искусственным тараканом, спрятанным в чехле арфы, ни кнопкой на стуле. Но для неё Флориан придумал нечто особенное, и сейчас наступило время подготовить для неё тёплый приём.

Расскажу тебе секрет,

Хочешь — верь, а хочешь — нет…

Видела я ночью

Чудо из чудес:

Вдруг как встанет радуга

До самых до небес.

И мерцает в тишине,

И сияет в вышине.

Радуга ночная —

Не радуга дневная.

Радугу зову-зову:

«Ты во сне иль наяву?

Ты побудь со мною

Над ночной землёю,

Над ночной росою».

Радуга мерцала —

Я цвета считала:

Насчитала семь цветов,

Все нежнее лепестков.

Фиолетовый — сирень

В ясный-ясный летний день;

А зелёный — как листва,

Что проклюнулась едва;

Алый, жёлтый так бледны —

Ярче их лучи луны;

Ну а синий, голубой —

Словно лёд с морской водой.

Только досчитала я —

Радуга растаяла.

Лейла в наушниках и с айподом на шее подпевала легендарной Джойс Кью. Ей очень нравились песни Джойс: в них говорилось о красивых и невероятных вещах. Таких, как лунная радуга, например. И кроме того, Джойс играла на арфе как фея, и пела как сирена. Лейла была по-настоящему счастлива, когда размышляла об этом. Прозрачное весеннее небо, через десять минут урок игры на кельтской арфе, через два дня — день рождения: жизнь казалась ей идеальной. Но довольная улыбка мгновенно превратилась в гримасу, стоило ей только увидеть голову Флориана Восса, исчезающую за забором дома её преподавательницы. И какую глупую шутку он приготовил на этот раз?

Но Лейла решила, что ничто не сможет испортить такой день. Она выключила музыку, сняла наушники и постучала в дверь.

— Здравствуйте, миссис Пюррет! — сказала она, входя.

— Здравствуй, Лейла. Ты пришла на десять минут раньше. Очень хорошо, лучше на десять минут раньше, чем позже. Проходи.

Лейла пошла на голос преподавательницы и оказалась в кабинете, где миссис Пюррет поджидала её, разложив на деревянном резном пюпитре ноты и положив руки на струны кельтской арфы. Проникающее через большое окно солнце освещало мечтательное лицо преподавательницы, обрамлённое копной морковно-рыжих волос. Лейла уселась на табурет, раскрыла чехол и извлекла на свет Лунную радугу, свою арфу.

— У меня есть для тебя подарок на день рождения, — сказала миссис Пюррет, указывая на ноты, разложенные на пюпитре.

Лейла прочла название: «Торл О#39;Каролан, Rising of the moon». Она растроганно улыбнулась, и вскоре они уже радостным дуэтом выводили балладу О#39;Каролана.

Обе словно потерялись между размеренных и бурлящих нот мелодии о восходящей луне. Казалось, учительница и ученица болтают, как две давно не видевшиеся подруги, но вместо слов они используют музыку. Лейла сосредоточенно, наморщив от усердия лоб, смотрела в партитуру, пробегая взглядом ноту за нотой, как вдруг — листы загорелись!

Миссис Пюррет ничего не заметила, продолжая вдохновенно играть. Схватив своё розовое пончо, Лейла потушила огонь, прежде чем он успел подобраться к деревянному пюпитру. Что ещё случится? Почему сегодня мир вокруг неё кажется обезумевшим? Может быть, это связано с теми странными изменениями, происходящими с её волосами?

Она в ужасе дотронулась до головы, с облегчением отметив, что на этот раз волосы остались неподвижными. И то ладно. В эту секунду за окном что-то блеснуло. Ах, это тот чумной мальчишка, Флориан. В руке он держал зеркало, с помощью которого ловил солнечные лучи, устремляя их в окно; именно таким образом он и поджёг её подарок на день рождения. Почувствовав, как в животе у неё нарастает злость, Лейла бросила взгляд на хихикающего в окне Флориана.

И тогда это всё-таки случилось: короткие и жёсткие волосы Лейлы взъерошились, как никогда прежде. Ей не нужны были зеркала и солнечные лучи, чтобы испепелить Флориана взглядом. Мало того что она посмотрела на него так, что даже самый злобный оборотень разразился бы рыданиями, так ещё и хвостик его светлых волос взорвался миллионами вспышек, словно ядерная бомба, оставив в воздухе частички золы.

Между тем миссис Пюррет как ни в чём не бывало продолжала играть на своей арфе. Охваченные ужасом, Лейла и Флориан замерли и уставились друг на друга, не в состоянии произнести ни слова. Не понимая, что произошло, оба задавали себе один и тот же вопрос: как такое возможно?!

Посреди Зала шаров Ледяного дворца стояла мадам Прин. Прямо перед ней переливался ледяными узорами трон Белоснежной колдуньи, на одном из подлокотников которого лежала толстая закрытая книга. Её обложка была отделана тончайшим узором из снежинок, а огромные страницы — тесьмой из нежнейшего шёлка. Собравшись с духом, мадам Прин осторожно открыла книгу. Она понимала, что перед ней самый важный из всех магических фолиантов, в котором описаны все секреты духов, орков, великанов, эльфов, фей и, естественно, ведьм, — Магический кодекс. Белоснежная колдунья разрешила ей перечитать главу, посвященную ведьмам, для того чтобы подготовиться к самому торжественному дню месяца, к Кристаллической конференции, сокращенно К. К.