Секрет аромата. От молекулы до духов. Как запах становится произведением искусства - Лука Турин

Другая тема светской беседы о запахах в приличной компании – действуют ли ароматы на противоположный пол так же, как дерьмо – на мух. На данный момент можно говорить об установленных фактах: во-первых, человеческие феромоны существуют, иначе бы, например, менструальные циклы женщин, живущих в одном помещении, никогда бы не синхронизировались; во-вторых, насколько мы знаем, феромоны воспринимаются специальным органом в носовой перегородке, который связан напрямую с машинным отделением, в обход всех более высоких функций, и они без обиняков указывают: «Проведи нас к твоим яичникам». Иными словами, никаких обонятельных ощущений.

Разумеется, не исключены обычные недоразумения между «железом» и «программами». «Железо» – это механизмы, которые создаются вашими генами: опиум снимает боль, вкус соли – соленый, гормоны бурлят и затихают. Программы – это то, что записано на жесткий диск под вашим именем: наркотик вас вырубает, Малер – вульгарность, обувь без каблуков сексуальна. Если бы ароматы были полны мощных биологических аттрактантов[8], вы бы считали, что, учитывая хотя бы их стоимость, они по крайней мере работают. Но в таком случае почему большинство мужских ароматов так отвратительно пахнут? И почему дама в красном платье, сидящая рядом с вами на концерте, губит вам весь вечер, поскольку вылила на себя пол-унции Poison? Настал момент для мысленного эксперимента. Представьте, что вы утратили обоняние – примерно так, как было с вами пять лет назад в период жестокой простуды. Но на этот раз, как иногда бывает, обоняние не восстановилось. Пища становится невыразимо скучной; вам уже ничего не стоит присоединиться к диете Weight Watchers, питаться текстурированными грибами и не беспокоиться по поводу объема своих ягодиц. Но с сексом все будет в порядке, потому что ваши глаза, руки и уши («мне нравится, когда…) продолжают действовать. Я подтверждаю.

Программу в таком случает можно считать Искусством, если определять искусство как ремесло – одновременно сложное и прекрасное. На самом деле в искусстве запахов есть два направления: ароматы и пищевые ароматизаторы. Оба находятся в особом положении при сравнении с другими видами искусства, например, с музыкой. У сочинителя музыки в мире природы нет реальных конкурентов, если не считать соловьев, выдающих по ночам свои неподражаемые трели. Ниагарский водопад создает оглушительный шум, но не симфонию[9], и только очень счастливые люди воспринимают звуки природы как музыку. Но парфюмеры и флейвористы постоянно склоняются перед величайшим парфюмером – Природой. Прогулка по розовому саду в июне откроет поразительное разнообразие уникальных запахов – от особого лимонного типа, какого никогда не встретишь в парфюмерии, до тяжелого восточного, передающего все оттенки перечного чая. Спелое манго, со всеми его сочетаниями ладанной терпкости и сернистого загнивания, – парфюмерная идея подлинного гения. Запах свежеобжаренных кофейных зерен из уличной лавочки богаче и прекраснее, чем все, что мог сочинить человек. Вероятно, поэтому большинство парфюмеров считают себя ремесленниками, а не художниками.

Флейвористы по сравнению с парфюмерами – примерно то же, что Стаббс по сравнению с Кандинским, и соотносятся друг с другом примерно так же, как представители фигуративного и абстрактного искусства в живописи. Для парфюмеров флейвористы – скучные имитаторы. Для флейвористов парфюмеры – напыщенные абстрактные художники, не способные создать даже жалкого подобия. И те и другие, разумеется, высококвалифицированные мастера. Работа флейвориста – ольфакторный натюрморт. Каждый знает, что представляет собой тот или иной объект – земляника, шоколад, соль, уксус, бекон. Задача – изобразить это правильно, иногда с юмором. Соответственно, все молекулы, используемые в ароматизаторах, «идентичные натуральным», т. е. предполагается, что они встречаются в природе. Если вы находите это убедительным, вспомните, что горький миндаль смертелен, а горькая острота корня хрена сопоставима с боевым газом. Если бы кому-то сейчас пришло в голову заново изобрести хрен, его бы завернули в первом агентстве по безопасности пищевых продуктов. То же самое можно сказать о горчице, корнях дягиля и многих других земных удовольствиях.

Напротив, большинство ароматного исходного сырья – новые молекулы с совершенно новыми запахами для создания парфюмов, которые не напоминают ничего конкретного. Парфюм очень редко раскрывает источники вдохновения. Есть, разумеется, некоторые ароматы типа Diorissimo, которые считаются гиперреалистичным изображением цветка, в данном случае ландыша. Они имеют художественный смысл лишь потому, что не существует такого вещества, как масло ландыша. Ландыши для этого слишком дорогие и нежные. Известно, что Эдмон Рудницка, создавая композицию Diorissimo, посадил в своем саду близ Грасса ландыши, чтобы иметь возможность сравнивать портрет с оригиналом. Другой пример реализма можно видеть в парфюмерных базах. База – это композиция, смесь многих чистых молекул, которая используется в качестве сборных строительных элементов при создании аромата. Ни один парфюмер не будет тратить недели для воссоздания персиковой ноты, если это колесо уже давным-давно изобретено.

Сейчас, когда я пишу это, у меня на столе блоттер, обмакнутый в персиковую базу, созданную Пьером Нюенсом для компании Quest – одной из Большой Шестерки и подразделения ароматизаторов ICI. Это большой, бархатистый, флуоресцентный персик тридцати футов в диаметре, с ворсом, толстым как на ковре, напоминающий гигантский фрукт Магритта в комнате. Это персик, который исполняется медленно, arpeggiato, аккорды позволяют насладиться в замедленном движении всеми вариациями этого изумительного Persian plum от дразнящей фруктовой кислоты через бисквитную мягкость до пудровой, почти мыльной основы. Нюенс, по собственному признанию, занимался его созданием несколько месяцев, и формула состоит почти из двухсот различных чистых компонентов.

Но такие парфюмерные портреты – исключение. В основном парфюмерия утратила интерес к изображению чего-то конкретного, как только стал возможен абстракционизм, когда химики начали создавать Новые Запахи. Точно датировать это событие невозможно, поскольку химики создают запахи на протяжении сотен лет. Однако одно можно утверждать наверняка: первый парфюм, в котором использовались рукотворные запахи, был создан в 1881 г. Полем Парке для компании Houbigant и назывался Fougère Royale. Не пытайтесь найти его в магазине. Его уже несколько десятилетий не выпускают. Во всяком случае Houbigant после периода показушной торговли своим именем с огромным диапазоном ароматов сейчас практически исчезла с горизонта. Единственное место, где можно сегодня найти Fougère Royale – Версальская осмотека, единственный в мире настоящий музей парфюмерии.