Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг. - Владимир Шигин

Но почему известие об убийстве Володарского так удручающе подействовало на матросов? Подумаешь, убили одного из большевистских руководителей! Ну и что? Ведь они сами только что собирались убить еще двоих! Может быть, все дело было именно в личности В. Володарского? Кто, собственно, он был такой и почему в тот момент Володарский так спешил на Обуховский завод? Ответа на эти вопросы нет и сегодня.

Впрочем, спустя несколько дней после убийства Володарского Г. Е. Зиновьеву поступила анонимка, в которой сообщалось, что Володарский был убит из-за того, что на митинге около Невских ворот толпа матросов, симпатизировавших Володарскому, не только не позволяла никому ему возражать, но даже пыталась оппонентов Володарского арестовать. Вообще история с убийством Володарского, как и сама его личность, достаточно мутная, но некая связь между этим политическим деятелем и петроградскими матросами несомненно существовала.

Если эсеры действительно рассчитывали, что убийство В. Володарского еще больше революционизирует петроградские массы, то они ошиблись. Возможно, в данном случае политическая интрига была еще тоньше. Какую политическую игру вел Володарский, к чему призывал и чем покорил толпу матросов, нам неизвестно. Как неизвестно, почему именно его решили уничтожить эсеры в кульминационный момент начала восстания, хотя Володарский в иерархии большевистской власти в Питере не являлся даже второй по значимости после Зиновьева фигурой. Если у В. Володарского действительно имелись некие личные договоренности с матросами, если он вел некую собственную (или санкционированную свыше) политическую игру, то тогда его убийство, наоборот, было на руку властям, так как внесло в ряды мятежников растерянность и сумбур. Впоследствии в 1922 году И. П. Флеровский издал брошюру о Володарском, в которой писал, что того убили из-за его влияния на рабочих, что В. Володарский при этом не занимал никаких крупных постов в Петрограде и выступал, прежде всего, как агитатор. По логике бывшего главного комиссара Балтфлота получалось, что эсеры просто боялись, что Володарский распропагандирует собравшихся бунтовать рабочих и матросов, за что его предусмотрительно и убили. Впрочем, брошюра Флеровского была приурочена к началу большого политического процесса над эсерами и его задачей было не выяснение всех обстоятельств убийства петроградского комиссара, а обличение эсеров, стрелявших в большевика.

Ну, а 20 июня, после того как стало известно об убийстве В. Володарского, рабочие и матросы, вместо того чтобы переходить к решительным действиям и повторить октябрь 1917 года, начали опять бесконечно митинговать на своих заводах и на кораблях. Итак, ими была окончательно потеряна инициатива. А время работало на центральную власть…

* * *

Через день после убийства В. Володарского Совкомбалт вызвал из Кронштадта отряд в пятьсот вооруженных матросов с линейных кораблей. Комиссары объявили линкоровцам, что изменники с эсминцев хотят предать революцию и сбежать к финнам. Вместе с отрядом конных и несколькими сотнями пеших красноармейцев матросы с линкоров оцепили Обуховский район, после чего начали обыски и аресты рабочих. По железной дороге к берегу Невы подошел бронепоезд «Петропавловск» (укомплектованный матросами с одноименного линкора), на обоих берегах установили артиллерийские батареи. В Неву вошли канонерские лодки «Хивинец» и «Грозящий».

Что касается команды канонерской лодки «Хивинец», которая должна была выполнить карательные функции, то команда на этой канлодке была весьма отличной от остальных кораблей. Из воспоминаний капитана 1-го ранга Г. К. Графа: «Герои Петрограда были большей частью или «ряженые», или молодые матросы, еще не имевшие никакого представления о флоте. К этой же формации принадлежала и команда «Хивинца», укомплектованная по выбору Смольного. Большевистский переворот и демобилизация застали «Хивинца» в Неве, и матросы с него играли видную роль при первых шагах новой власти. Вот из кого состояли те «матросские» патрули, которые посылались большевиками для производства обысков и арестов, неизменно сопровождавшихся грабежами и насилиями. «Хивинец» был даже непосредственно соединен с Гороховой полевым телефоном, по которому и получал распоряжения. Команда его ни в чем не нуждалась: она получала от Смольного особое денежное довольствие, неограниченный паек и белый хлеб. Но среди них не было ни одного настоящего старого матроса».

Общую координацию действий карательных сил взяла на себя так называемая ревтройка, возглавляемая новым главным комиссаром Балтфлота И. П. Флеровским. В Минной дивизии матросы готовились к нападению и собирались дать отпор, ложились спать не раздеваясь, заявляли: «Кто придет арестовывать Лисаневича, против того у нас готовы пушки». Но дальше грозных лозунгов дело не пошло. Направляя на усмирение мятежа Минной дивизии именно матросов, ревтройка учла матросскую психологию. Драться со своими товарищами-кронштадтцами матросы Минной дивизии оказались явно не готовы.

Пока на эсминцах, как всегда, митинговали, кронштадтцы, изолировав от остального Петрограда Обуховский завод, занялись уже самой Минной дивизией.

Как и ожидалось, несмотря на все громкие заявления, большая часть эсминцев осталась нейтральными, то есть фактически сдавшимися без боя. Возможно, что на решение матросов сдаться повлиял просчет в осадке эсминцев, оказавшейся больше уровня воды в 15 километрах вверх по Неве от Обуховского завода у Ивановских порогов.

В реальности отпор был готов дать лишь стоявший у стенки Невского завода эсминец «Капитан Изыльметьев» во главе со своим командиром, идейным вдохновителем мятежа Г. Н. Лисаневичем. Когда более двухсот вооруженных кронштадтцев на буксирах «Богатырь» и «Вера» подошли к «Изыльметьеву», Лисаневич дал команду: «Прислуга к орудиям!» Матросы быстро расчехлили орудия и навели их на приближавшиеся буксиры. Одновременно на эсминце развели пары для перехода вверх по Неве.

Но на этом все сопротивление, собственно, и закончилось. Ни стрелять по своим товарищам, ни уходить в сторону Ладоги команда «Изыльметьева» не решилась. Да и Г. Н. Лисаневич не дал команды на открытие огня.

По одной из версий, «Изыльметьев» все же хотел уйти вверх по реке, но случайно зацепился винтом за якорную цепь соседнего эсминца и поломал лопасти. Возможно, это было сделано специально. Когда кронштадтцы высадились на палубу «Изыльметьева», они повели себя весьма корректно, фактически разрешив в тот же вечер переодетому в матросскую форму Лисаневичу беспрепятственно покинуть корабль. Вместе с Г. Н. Лисаневичем скрылись (а фактически были просто отпущены) и другие активисты мятежа: матросы П. Г. Земский, П. Смирнов и Ф. У. Засимук. После этого на эсминце были арестованы три офицера и пять матросов с условием, что их накажут максимально мягко.

Забегая вперед, отметим, что матросы эсминца «Капитан Изыльметьев» настолько преданно относились к Лисаневичу, что назначенный на его место командиром Ю. Ф. Раль (будущий вице-адмирал ВМФ СССР), вполне сочувственно относившийся и к Лисаневичу, и к самой команде, смог продержаться на «Изыльметьеве» всего неделю. Матросы его просто не восприняли… Любопытно, что в 1922 году бывший флагман антиленинского мятежа эсминец «Капитан Изыльметьев» был переименован в «Ленин»… Помимо «Изыльметьева», собирались оказать сопротивление кронштадтцам лишь стоявшие около Обуховского завода эсминцы 3-го дивизиона – «Гавриил», «Изяслав» и «Свобода». Корабли отошли от берега, на них также расчехлили орудия, после чего эсминцы поднялись вверх по Неве к селу Рыбацкому, где встали на якорь посередине фарватера. Поначалу готовились к отходу от берега и другие эсминцы, но по разным причинам так и не отошли. Комиссары Совкомбалта предъявили командам эсминцев ультиматум: «Немедленно изъявить покорность советской власти и выдать зачинщиков» либо будет предпринята минная атака. Через несколько минут ультиматум был принят к исполнению. При прибытии на эсминцы кронштадтских матросов команды не оказали им никакого сопротивления.