Кочевник - Сергей Алексеевич Ковалев

С этого места открывался хороший вид на заснеженные вершины гор Акташ и Киргизского хребта. Глядя на них, можно медитировать, но медитировать сейчас не хотелось совершенно. Да и не умел, если честно. Зато хотелось есть. По сути, это разные ритуалы, но со схожими результатами – дарить умиротворение страждущим телу и психике. За психику Шал был спокоен, а вот за желудок нет. Можно, конечно, потерпеть до города и перехватить чего-нибудь горячего на рынке, но неизвестно, сколько проваляется без сознания Ермек. Поэтому терпеть не стал, достал лепешку и поджаренные кусочки бараньей кожи с курдючного мешка, что купил в Таразе, и стал медленно жевать жестковатое мясо, задумчиво всматриваясь вдаль.

Везти Ермека в Тараз живым он не собирался. Не для того искал банду Ахмеда много лет. Если других преступников сдавал за награду, то для этих была уготована иная участь. Да, банальная месть, ничего не попишешь. Клятву нужно держать, раз дал ее на крови погибших односельчан. Тем более из тех троих, кто начал поиск этих тварей, в живых остался только Шал, и теперь он должен довести дело до конца. Иначе совесть жить не даст, да и жить, по сути, будет незачем. Только месть и держит в этом мире. Хотя, если разобраться, ненависти уже не было. И желания убивать тоже. Но возможность того, что в Таразе Ермека не казнят, исключать нельзя. Предприимчивый Совет Старейшин возобновил добычу угля в заброшенных еще до Великой Скорби шахтах небольшого городка Ленгер, и Каганату требовались рабочие руки. Это в самом начале преступников стреляли и вешали, а теперь некоторых отправляли на пожизненные работы. И насколько Шал знал, Ермек уже оттуда сбегал. Так что только смерть, без вариантов.

У крыльца заворочался бандит. Поднял голову, осматриваясь, и снова уронил ее на землю, увидев Шала. Тот лишь бросил быстрый взгляд на окровавленное лицо пленника.

– Ты когда-нибудь задумывался, как умрешь?

– Тебе не жить, – прогундосил сломанным носом Ермек.

– Я знаю, – кивнул Шал, отщипывая кусок от лепешки, – твоя Шолпан уже пообещала меня убить, но это будет нескоро. А вот с тобой это случится намного раньше. Я вот думаю, может, тебя в Таласе утопить, а? Река, конечно, не портвейн, и смерть не будет сладкой. Ты знаешь, что раньше выпускали дешевое вино под названием «Талас»? Дрянь редкостная. Сладковатое такое, красно-мутное пойло, красиво величаемое иностранным словом портвейн, хотя портвейном там и не пахло. Бормотуха бормотухой. А еще на берегах этой реки умирали римские легионеры Марка Красса, когда помогали последнему правителю гуннов сражаться с китайскими войсками. Представляешь?

Ермек молчал, и только яростно стискивал зубы, судя по играющим желвакам.

– Ни хрена ты не знаешь, – констатировал Шал, убирая остатки еды в котомку. – И чему вас в школе учили? Чтоб ты знал, где-то тут рядом проходила одна из ветвей Великого шелкового пути. Из Китая в Туркестан товары возили. Представляешь, насколько у этого края богатая история? Хочешь приобщиться к ней и умереть на берегу великой реки? Хотя нет, чего это я повторяюсь? Рыб уже кормит Балык[5]. Прости за каламбур.

– И Сагынтая убил?

Шал кивнул, закуривая папиросу.

– И его, и Кайыма. Остались ты и Ахмед.

– Ахмеда тебе не взять, сука!

– Поглядим.

– Кто ты такой вообще?

– Я Шал. Достаточно этого?

– Сколько тебе платят, старый?

– А ты дашь вдвое больше? – усмехнулся Шал и сверкнул глазами. – Как банально. Самое смешное, что за тех двоих я не взял еще и патрона. Знаешь, сколько лет я вас искал?

– Где мы тебе дорогу перешли? – Ермек приподнялся, упершись в землю связанными за спиной руками.

– О-о-о! Это долгая история. Но всю рассказывать тебе я ее не буду. Просто напомню место. Гранитогорск. Помнишь, что вы там натворили?

– Мы много где творили. И что? Ты ждешь, что я буду ползать и просить прощения? – презрительно скривился Ермек. – Это когда было!?

– Какие же вы все-таки уроды, – горько вздохнул Шал. – Ведь вы даже не знаете, что такое раскаяние.

– А что это? И зачем оно? – осклабился Ермек. – Ты мне тут проповеди читать собрался? Перевоспитать решил перед смертью? Или убивать будешь? Собрался, так убивай.

– Герой, да?

– Не герой, но смерти не боюсь.

– Почему? Все боятся смерти. – Шал растоптал окурок о ступеньку, достал пистолет Ермека и снял с предохранителя. – Главное, как ее ждать. Если не торопясь, постоянно думая о ней, то конечно, бояться перестаешь. А если она придет неожиданно, с болью, выворачивающей суставы и отдающейся в каждой клетке? Как думаешь?

Спустившись с крыльца, он встал перед бандитом, пытаясь разглядеть в его глазах страх или раскаяние. Не было ни того, ни другого, только ненависть.

– Стреляй, сука! Чего ждешь?

– А ты знаешь, я придумал кое-что другое. – Шал улыбнулся и пнул бандита в лицо, отправив его снова на землю. – Быстро ты не умрешь, но тебе будет больно. Будешь мучиться, как те люди в Гранитогорске.

Опустив пистолет, он два раза нажал на спуск, целя в места на теле, повреждения которых не вызовут мгновенной смерти. Ни от потери крови, ни от болевого шока. В нарисованной мысленно картине, изображающей торжество справедливости, не хватало нескольких корректирующих штрихов. Поэтому если помрет быстро, это плохо.

Июнь 2033 года

г. Тараз

Город восстанавливался постепенно, что уже неоднократно случалось в его истории. В разное время разрушался и китайцами, и джунгарами, и до самого основания монголами – по пути к завоеванию Европы. Китайцы вы́резали джунгар, воинственные монголы канули в Лету, а Тараз всегда восставал из пепла, словно птица Феникс. Последняя война всеразрушающей окровавленной дланью его не коснулась, но и мимолетного взмаха оказалось достаточно, чтобы оставить губительный след на теле города. Ядерный удар по частям ПВО в сейсмически опасном районе разрушил Алматы, а череда сильных землетрясений следом – множество населенных пунктов по всему региону, зацепив и Тараз. Сколько тогда людей погибло под обломками зданий, не считали, не до того было – искали спасение от радиоактивной дряни, что приносил восточный ветер.

За много лет город значительно уменьшился в размерах. Кто выжил – из полуразрушенных кварталов перебирались ближе к центру, ведь большим гуртом легче защититься от банд, совершавших набеги из степи. Пустыри между уцелевшими зданиями застроили оборонительными укреплениями, используя бесполезные уже автомобили и куски развалин, которых в округе было с избытком. Получилась достаточно крепкая стена, чтобы остановить лихой наскок распоясавшейся швали, если та надумает взять нахрапом крупный населенный пункт, но неспособная выдержать обстрел артиллерии. Только не было в регионе другой силы с арсеналом тяжелее пулеметов или автоматов, кроме Каганата, поэтому все попытки штурмов закончились еще несколько лет назад. Кочующим бандам оказалось трудно тягаться с крупнокалиберными пулеметами и парой бронетранспортеров, предоставленными генералом Ашимовым – серым кардиналом Каганата, формально ведавшим обороной и прочей безопасностью.