Замок из дождя - Кристин Лестер

— Я заберу ее себе, ладно? Ты же помнишь…

— Помню. Только она собралась замуж.

Может, врет, не знаю. Но говорит, что скоро свадьба.

— Это мы еще посмотрим. — Йен чуть ли не потирал руки. — Она заводная, я таких люблю.

На некоторое время друзья погрузились в молчание: Филипп — грустно подперев щеку, а Иен — уткнувшись носом в скрещенные ладони, с экзальтированным блеском в глазах.

— А может, она вампирша? — вернулся к главной теме Филипп. — И Луциан ее невзлюбил почему-то.

— Алиса? Да ладно тебе!

Филипп снисходительно вздохнул:

— Я говорю про Селин. Знаешь, у нее такие клычки… Такая улыбка… — Он мечтательно закатил глаза. — Слушай, она мне все время кого-то напоминает. Не могу вспомнить кого.

— Бред. Ты всегда любил черненьких или рыженьких. А она-то блондинка.

— Вот именно. Кстати, ей больше пошел бы темный цвет. У нее такие волосы… светлые, немного серые, как дождь, и такие… такие… не знаю, как тебе описать.

— А как она целовалась? Не пыталась тебя прокусить своими клычками?

— Нет. — Филиппу опять почему-то стало не по себе. — Давай об этом не будем.

— О, смотри-смотри, понравилось! Да ты никак влюбился, Фил! И главное — это просто нелепо! Вы знакомы всего несколько часов, а ты вздыхаешь и закатываешь глаза… Ни одна баба никогда не вызывала у тебя такой реакции.

— Селин — не баба. Не смей так о ней говорить.

— Ну вот. Ты уже обижаешься за нее. — Иен с любопытством, в котором, впрочем, не было ничего враждебного, посмотрел на друга.

Несколько минут друзья молча смаковали пиво.

— Что думаешь?

— Вкусно.

— Да я не об этом. Ты не обижайся на меня.

— Я еще не успел.

— Ну хорошо, решай сам. Только насчет Алисы мы договорились?

Филипп закатил глаза и уже собрался сказать что-нибудь гневное, но тут зазвонил домашний телефон. Первая мысль, которая проскочила в его голове, была такой: Селин не спрашивала номер, а значит, все телефонные звонки не представляют сейчас никакого интереса. А вот если в дверь…

Звонил дежурный секретарь из его офиса. Он был явно взволнован.

— Господин Шиллер, американцы беспокоятся, где Джессика.

— Простите?

— Я говорю, Джессика уже уехала от вас?

— Какая Джессика?

— Ну Джессика. Та, что привозила вчера документы.

— Простите? Я что-то не понимаю.

— А что, она не приезжала совсем?

— По крайней мере, ни вчера, ни сегодня никто не приходил ко мне с документами и не представлялся Джессикой.

— Черт! Извините. Я сейчас все выясню и вам перезвоню.

Филипп оглянулся на Йена и пожал плечами. Он не знал никакой Джессики и не помнил никого с таким именем в своей фирме. А уж молодых девушек он всех знал наперечет.

— Может быть, это американская…

Телефон затрезвонил снова.

— Ну что? — нервно спросил Филипп.

— Господин Шиллер, американцы разобижены, Джессика до вас не добралась…

— Они разобижены, что до меня не добралась эта…

— Она их переводчица и личный секретарь президента фирмы.

— Ага. А что они хотели в субботу, когда переговоры все прошли уже в среду — четверг и, кажется, мы все решили?

— Они что-то забыли, вот и послали девушку с бумагами…

— Да почему они вообще до сих пор не в Штатах?

— Остались осмотреть Берлин.

— Занятно.

— Да. Они улетают завтра утром. Или уже сегодня, я не донял точно. Но то, что они обиделись, это бесспорно.

— А на что они обиделись?

— Девушка заблудилась… в общем, они сочли вас… нас негостеприимными.

— Бред какой-то! При чем здесь гостеприимство? Им нужно было связаться со мной лично, а не посылать какую-то там девчонку. Ну хорошо, я сам с ними разберусь. Спасибо.

Филипп ничего не понимал. Теперь еще и проблемы с партнерами. И Селин исчезла, не оставив координат… Но она ничего и не обещала, с другой стороны… А с головой явно что-то не то, Иен был прав…

Резкий звонок, на этот раз в дверь, заставил его вздрогнуть и замереть. Несколько секунд Филипп пытался сообразить, в чем дело, а потом как бешеный помчался к двери. Селин вернулась! Она просто не может не вернуться! Ей некуда идти, и потом… И потом — если она сама не вернется, что ему остается делать?

На пороге стояла Алиса.

— Привет. Я приехала поговорить о делах наших скорбных. О. Здравствуй, Иен.

Филипп обернулся и увидел над своим плечом физиономию друга, на которой было написано абсолютное счастье. Тот гостеприимно раскинул руки, выходя на крыльцо:

— Ну, дорогая Алиса, заходи. Не знаю, как Фил, а я, например, очень рад тебя видеть.

— Я сейчас ухожу, — сухо сказал Филипп.

— Уходи. А я останусь, поболтаю с твоим другом. Правда, Йен?

— Правда!

Филипп вздохнул и впустил бывшую любовницу в дом. И в этот момент до него вдруг дошло, где он видел Селин.

Американцы действительно обиделись не на шутку. Причем такой щепетильности от них никто не ожидал. Эта черта характера скорее была присуща соотечественникам Филиппа, а французы и жители Штатов никогда не были педантами в вопросах гостеприимства. Но нет. Они бубнили, что не могут теперь считать сделку свершившейся. Филипп понимал, что ему нужно лететь в Штаты. Но сразу это тоже было сделать невозможно: как минимум до конца недели ему придется оставаться в Европе, иначе он рисковал вызвать недоумение у французов.

— Если уж все такие обидчивые, я займусь пока французской стороной, — вещал он своей новой секретарше, толстощекой ярко-рыжей Фриде, с которой уже «имел грех» в первый же ее рабочий день в фирме, — надеюсь, хоть там все будет хорошо. А в Штатах пусть пока «думают». Они же хотят подумать…

— Мне кажется, ты прав, милый… то есть… господин Шиллер.

— Мне тоже так кажется. Свяжи меня с французами.

Глубоким вечером, после того как ему удалось обсудить планы с одними партнерами и после изматывающих переговоров с американцами, подвергнувших большому испытанию выдержку и дипломатические таланты Филиппа, он понял, что если сейчас не напьется, то попросту заболеет.

Главный ловелас и сердцеед Дорфа, у которого на уме были только деньги и некапризные женщины, вдруг всерьез задумался о любви. Он думал о Селин, чье лицо теперь отчетливо вспомнил: лицо которое часто приходило ему во снах, лицо, которое рисовал на стекле осенний дождь, именно ее лицо стояло теперь у него перед глазами. Все время, что бы он ни делал, о чем бы ни думал, с кем бы ни говорил, Селин была рядом с ним. Она молча смотрела ему в глаза и робко улыбалась, обнажая два своих коротких клычка…