Такой маленький бизнес - Марина Серова

Я взяла в руки папку, взвесила ее в руке.

Интересно, куда же ее можно спрятать в квартире?

— Где-нибудь под ванной, в паутине? Или на антресолях с двойным дном?

— О нет! Они смотрели везде.

Я напрягла свои извилины.

— Под линолеумом? Тайник на балконе? Продолбленный подоконник?

— Нет, гораздо надежнее. Мой муж отослал это почтой на свое имя. Я получила папку только сегодня утром. И решила отправиться к вам.

— И что же там внутри? — полюбопытствовала я.

— А вы сами посмотрите, — предложила мне Подольская. — И скажите, что вы об этом думаете.

Я развязала тесемочки и открыла папку.

Сверху лежал аккуратный рисунок, исполненный тушью, изображавший годовалого младенца.

Довольно, надо сказать, противного на вид.

И еще — какая-то бумажка, мелко исписанная тонким карандашом.

Едва различимые цифры и номер телефона, нацарапанный в углу.

Да еще чуть заметные инициалы SK, приписанные под шестизначным номером.

— И все? — я повертела в руках папку.

Подольская удовлетворенно кивнула.

— Вы знаете, чей это телефон?

— Комаров Сергей Иванович. Коллега моего супруга. Он работает в комитете по связям с зарубежными странами. Никакого секрета тут нет.

— А это?

Я указала на инициалы.

— Не знаю.

Внимательно всмотревшись в счастливое лицо пухлого младенца, я спросила:

— Какое отношение к вашему мужу имеет этот рисунок?

— Понятия не имею, — пожала плечами Подольская.

Колонки цифр, второпях набросанные полустершимся карандашом, весело плясали у меня перед глазами.

Что же это могло быть?

Шифр?

Запись поступлений денежных средств?

— Я думаю, что Александра Георгиевича убили именно из-за этого, — задумчиво сказала Подольская. — Убили для того, чтобы найти эту папку у него дома и забрать ее. Но Саша перехитрил их. И поплатился за это жизнью.

…Как следует выспавшись, я встретила новое утро в прекрасном расположении духа.

Цветы на окне весело вытянулись к солнцу.

А ананасовое деревце, которое на самом деле куст, кажется, даже немного подросло за ночь.

После завтрака я раскинула колоду Таро, намереваясь получить комментарий ко вчерашней ситуации с Иваном Скворцовым.

Как ни странно, у меня ничего не вышло.

Карты отказывались меня слушаться.

Словно живые, они выпрыгивали из колоды, когда я начинала их тасовать.

А это является вполне определенным знаком — лучше не пробовать, все равно ничего не выйдет.

Слегка раздосадованная поведением колоды Таро, я взялась за «Книгу Перемен».

Последнее время я гадаю с помощью трех монеток: шесть подбрасываний вполне достаточно для того, чтобы построить гексаграмму.

Но и тут меня поджидало разочарование.

При первой же попытке две монеты из трех раскатились в разные стороны.

Одна — далеко-далеко за пыльный диван.

А вторая — и вовсе в недоступную мне щель в полу за шкафом.

Это было вдвойне обидно.

Ведь именно эти монеты использовались мной для мантических операций.

Я начала тревожиться.

Бывают ли такие совпадения?

Призадумавшись, я решила проверить, будет ли со мной беседовать на заданную тему что-нибудь еще.

Хотя бы кофейная гуща.

Я сварила себе крепчайший кофе и сосредоточенно выпила ароматную жидкость.

Только-только я собралась перевернуть чашечку для того, чтобы осадок растекся по стенкам, как она выскользнула из моих рук.

Описав в воздухе совершенно невероятную траекторию, чашка улетела в другой угол комнаты, где и разбилась с жалобным звоном.

Понятно, со мной не желают общаться.

А это значит, что вчера я ошиблась, решив, что моя задача выполнена.

И, словно в подтверждение этих слов, в дверь осторожно позвонили.

В глазке вырисовывался топчущийся с ноги на ногу Иван Скворцов.

— Я вам, наверное, уже надоел, — начал он с порога, — но со мной снова произошла очень странная история…

— На этот раз ее зовут Эльвира или Виолетта? — поинтересовалась я.

— Все гораздо серьезнее, — грустно отозвался Иван. — Вы разрешите мне пройти?

— Да-да, конечно, — распахнула я дверь. — Можете считать, что я ждала вас.

Из рассказа Скворцова я выяснила, как опасно, оказывается, ходить в магазины.

— Я пошел присмотреть подарок жене — у нее скоро день рождения — и просто ходил, глазел на витрины. Когда я шел мимо павильона с дорогой посудой, человек, который был сзади меня, вдруг побежал вперед, резко толкнув меня плечом. Я не удержался на ногах и вписался прямо в витрину с немецким фарфором. Какой был звон! Как визжала продавщица!

Иван в ужасе прикрыл глаза рукой.

— Вам выставили крупную сумму?

— Страшно сказать… Мне столько и за десять лет не заработать. Сначала вежливо попросили пройти в административный корпус. Управляющий отнял у меня паспорт… Велел ждать…

— И кого же вы дождались?

— Приехали какие-то накачанные и крутые ребята, стали угрожать мне. Но управляющий утихомирил их и сказал, что, быть может, удастся как-то договориться…

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовалась я. — И что же вы должны сделать?

— Прийти завтра к часу дня на встречу с братвой, которая курирует этот павильон в торговом центре. Управляющий сказал, что есть различные варианты, которые могут меня устроить… Как вы думаете, идти?

— Обязательно! Только не вам, а мне. Устраивает для начала такой вариант?

Когда Иван, слегка ободренный, ушел, я рванулась к картам.

Проверим, была ли я права сегодня, предполагая, что я была не права вчера.

Выхватив наугад три карты, я просто обомлела от этой наглости: на меня пялились два близнеца-джокера и пустая карта.

Вытаращив глаза, колченогие уродцы с высунутыми посиневшими языками кривлялись в жутком танце. Мне даже показалось, что я слышу звон колокольчиков, подвешенных к их дурацким колпакам.

«Фабрика имени Крупской», — четким полужирным курсивом было выведено в правом нижнем углу пустого листа.