В оковах льда - Карен Мари Монинг

Я поднимаю взгляд и смотрю на него. Чувак он высокий. Единственный рабочий фонарь торчит у него за головой, так что лицо прячется в тени, но ему это нравится. Клянусь, он всякий раз организовывает сцену своего появления так, чтобы источник света находился сзади. И он, как всегда, слабо улыбается, словно ничтожные смертные не перестают его забавлять.

— Я не ничтожная смертная, — сердито говорю я.

— Я и не утверждал обратного. К слову, ты на моем радаре именно по этой причине.

— Ну так убери меня с радара.

— Не могу.

У меня появляется плохое предчувствие. Недавно Риодан выследил меня на верхушке моей любимой водонапорной башни и сказал, что у него для меня есть работа. Я, конечно же, отказалась. С тех пор я повторяла себе, что он наверняка нашел кого-то другого на ту вакансию.

Я не хочу связываться с Риоданом и его людьми. Потому что чувствую — развязаться с ними не получится. Это будет навсегда.

Что, естественно, не мешает мне рыскать вокруг Честерса. Потому что своих конкурентов нужно знать и быть в курсе насчет того, что они задумали. Этот чувак чего-то от меня хочет, а я желаю знать, чего именно. На прошлой неделе я нашла черный ход в его клуб, о котором наверняка неизвестно никому, кроме меня и его людей. Наверное, они думали, будто он хорошо спрятан и защищать его не стоит. Я там такого насмотрелась! Лицо опять горит от воспоминаний.

— Я ждал твоего доклада о проделанной работе, Дэни. Наверное, у тебя возникли сложности, о которых я не знаю.

Доклада о работе, блин. Я ни перед кем не отчитываюсь. А его манера говорить, особенно последняя фраза, звучит так, словно он считает себя моим начальником и прекрасно осведомлен о сложностях, которые у меня есть и которых нет.

— Ну так я повторю еще раз. Такого не будет.

— Ты не понимаешь. Я не даю тебе выбора.

— Ты не понимаешь. Я выбираю сама. Ты мне не начальник.

— Лучше бы мне им быть, потому что для моего города ты — риск. А с неподконтрольными переменными я разбираюсь двумя возможными способами. Один из них — предложить тебе работу.

Взгляд у него такой, что я ясно понимаю: о втором способе мне лучше не знать. Я вытираю кровь из-под носа и фыркаю.

— Я думала, это город Бэрронса.

Он не обращает внимания на мою браваду.

— Я не приемлю нелепого риска. Ты слишком быстрая, слишком сильная и слишком глупая.

— И ничего я не глупая. Хотя я реально сильная и быстрая. — Я довольно расправляю плечи. — Лучшая из лучших. Дэни Мега О’Мелли. Так меня называют. Мега. И никто ничего против меня не имеет.

— Еще как имеет. Существует мудрость. Здравый смысл. Способность отличать битву, которую стоит принять, от подросткового гормонального кича.

Блин! Я ничем не кичусь! Мне не надо! Я такая и есть, я на сто процентов супергерой! Риодан знает, как меня достать, но я не собираюсь этого показывать, фиг ему, а не такое удовольствие.

— Гормоны не вмешиваются в мой мыслительный процесс, — холодно говорю я. — И будто мои «подростковые гормоны» чем-то отличаются от твоих. Прям-таки чайник обзывает котелок чумазым.

После моего тайного визита на этой неделе я кое-что знаю о гормонах Риодана.

— Ты человек. Гормоны дергают тебя на каждом шагу. И ты еще слишком юная, чтобы что-то знать обо мне.

— Ничего подобного. Я знаю, что ты и остальные чуваки только и думаете о сексе. Я видела женщин, которых вы держите… — Я захлопываю рот.

— Ты видела.

— Ничего. Ничего я не видела. — Я не так уж часто прокалываюсь. То есть раньше нечасто. Но в последнее время все кувырком. Мое настроение меняется, как хамелеон в калейдоскопе. Я слишком эмоционально на все реагирую и иногда говорю то, чего не стоило бы. Особенно когда меня называют «деткой» и пытаются мною командовать. Я непредсказуема, даже для самой себя. Это фигово.

— Ты была на четвертом ярусе. — Взгляду него становится страшным. Хотя это все-таки Риодан. Взгляд у него всегда страшный.

— На каком четвертом ярусе? — невинно спрашиваю я, но он ни на секунду на это не покупается.

То, что происходило на четвертом ярусе, было похоже на порнофильм. Я-то знаю. Я много таких смотрела в последнее время, до тех пор пока кое-кто, кому на меня плевать, не сделал мне строгий выговор, вроде как ей не все равно. Глупо думать, что если кто-то орет на тебя, словно волнуется о твоем взрослении, то этому кому-то действительно на тебя не плевать.

Он улыбается. Ненавижу, когда он улыбается.

— Ребенок, ты флиртуешь со смертью.

— Тебе придется сначала меня поймать.

Мы оба знаем, что это пустая бравада. Он может.

И он смотрит мне прямо в глаза. Я отказываюсь отводить взгляд, пусть даже от этого кажется, словно он перебирает мою зрительную память, выковыривая из сетчатки все образы, которые я видела. Секунды тянутся долго-долго. Я вздергиваю подбородок, сую руку в карман джинсов и почесываю бедро. Небрежная, дерзкая, скучающая — говорит мое тело. На случай, если он не прочтет того же на моем лице.

— На прошлой неделе я внезапно ощутил сквозняк в приватной части моего клуба, — говорит он наконец. — Кто-то очень быстро там прошел. Вначале я решил, что это Фэйд, который по каким-то причинам не хочет, чтобы его видели, но это был не он. Это была ты. Это не офигительно, Дэни. Абсолютно не офигительно. Я достаточно хорошо говорю на твоем языке, чтобы пробиться к твоей каменной, самоубийственной, подростковой башке.

Я закатываю глаза.

— Блин, старик, я тебя умоляю, не пытайся говорить, как я! У меня от этого уши вянут! — Я сверкаю наглой, сто-мегаваттной улыбкой. — Я не виновата, что ты не можешь сфокусироваться на мне, когда я бегу. Что за упор на подростковость? Я знаю, сколько мне лет. Так что, напоминание нужно тебе? Ты поэтому повторяешь и повторяешь, вроде как я должна на это обидеться? Так не обижусь, знаешь ли. Четырнадцать лет — это круто.

И тут он вдруг оказывается очень близко, разом проглотив все мое личное пространство. Места едва хватает, чтобы вдохнуть. И я не собираюсь так этого оставлять.

Я стоп-кадрирую в обход.

Точнее, пытаюсь.

Я врезаюсь в него всем телом, лбом попадая по его подбородку. Не сильно. Влети я в него на полной скорости, была бы трещина в черепе, а не простой удар.

Я врубаю Мега-задний ход.

Мне удается отыграть несчастные пару футов. Я все равно на расстоянии вытянутой руки.

Какого фига?

Облом настолько сбивает меня с толку, что я застываю на месте, как идиотка. До нынешнего момента я вообще не знала, как говорить то самое слово на букву «х», и уж тем более не говорила. А теперь самая что ни на есть х…ня, с заглавной жирной X. Со мной.