Мечта дилетантов - Чингиз Абдуллаев

— Пытаюсь бросить, — призналась она. — А вы не курите?

— За всю жизнь еще не выкурил ни одной сигареты, — призналсяДронго.

— Вы счастливый.

— Просто умный.

— Это значит, что я не очень умная.

— Я этого не говорил. Но если вы курите, то, значит, неочень хорошо относитесь к своему здоровью. Или я не прав?

— Меня приучил к этому мой бывший супруг, — призналась она,— он дымил как паровоз. Любил сигары…

— Бывший? — повернулся он к ней.

— Я ведь Сабина Корренс, — напомнила она, — меня дажесчитали немкой. Хотя у азербайджанцев это довольно распространенное имя. Явышла за него замуж, когда мне было двадцать четыре. Три года прожила вГермании. Потом вернулась сюда. Мы разошлись не сразу, он еще приезжал, пыталсяпомириться. Но затем мы подали на развод. Хотя по документам у меня еще егофамилия. Это помогает при получении визы и разных документов. У меня немецкоегражданство.

— Вы так прагматичны?

— Скорее практична. Немецкий паспорт позволяет жить так, какмне хочется.

— И вы считаете, что я могу помочь вам в этом непонятномделе?

— Уверена.

— Спасибо. Вы меня успокоили. Кто его адвокат?

— Боташев. Жагафар Сабитович Боташев. Кажется, он черкес иликабардинец.

— А следователь?

— Катусев, — вздохнула Сабина, — Валерий Георгиевич.

— Молодой?

— Увы. Ему только тридцать.

— Почему увы?

— Он племянник заместителя генерального прокурора. И покатолько младший советник юстиции. Чтобы получить должность следователя по особоважным делам и повышение в чине, он обязан завершить столь успешно начатоегромкое дело по обвинению в умышленном убийстве вице-президента банка. Вы самиможете себе представить, какое громкое дело получается. Два свидетеля иподозреваемый, который во всем признался. Не дело, а мечта дилетантов. И ведьраскрытое убийство пойдет в зачет не только следственному комитету, но ипрокуратуре. Значит, Катусев должен успешно завершить расследование дела ипередать его в суд. В случае вынесения обвинительного заключения Катусев почтинаверняка станет следователем по особо важным делам и получит следующий чин.Все предопределено, осталось только посадить моего дядю на скамью подсудимых.

Она поправила очки, взмахнула рукой. Сигарета, лежавшаяперед ней, упала на пол, но она не заметила этого.

— Как только он закончит это дело, так сразу и получит новоеназначение, — громко сказала Сабина, — вы можете себе представить, какая этогадость. Делать карьеру на крови и несчастьях других.

— Вы неправы, — он вернулся в свое кресло, — следовательобязан проводить расследование, кто бы не подозревался в совершениипреступления, — напомнил Дронго, — его обязанность искать и найти преступника,совершившего убийство. Провести следствие и передать дело в суд. Если онправильно расследует дело и суд вынесет обвинительный приговор, то это большойплюс следователю. Так принято во всем мире. Это его работа, которую он обязанделать честно и непредвзято. Но обязательно делать, невзирая ни на какие другиеобстоятельства. Что он и делает. Если ему за успешную работу дают повышение послужбе, то это тоже правильно.

— А если его дядя ходит в больших начальниках и специальноподсовывает племяннику такое дело, чтобы тот мог отличиться, то это личное делоего дяди? — разозлилась Сабина.

— Мы говорим о разных вещах, — вздохнул Дронго, — а скольколет адвокату?

— За шестьдесят. Он добрый, но старый и какой-то потухший.Такой спокойный старичок со своими философскими взглядами на жизнь. Дядя вообщеотказался от своего адвоката, но по российским законам лицо, обвиняемое вубийстве, не имеет права оставаться без защитника и ему назначили Боташева.

— Значит, он назначенный адвокат?

— Вот именно. Бедный моя дядя. У него нет ни единого шансавыкарабкаться из этой западни. И я подумала, что нужно использовать любой шанс,даже самый незначительный. И этот шанс именно вы, господин Дронго. Поэтому яуговорила моих родителей позвонить вашей маме, чтобы я могла на вас выйти.Возможно, поступок не очень этически выдержанный, но я видела именно в вас нашеединственное спасение.

— Ясно. Сколько лет было Паушкину?

— Тридцать три.

— Он женат?

— Разведен.

— Дети есть?

— Маленькая дочь. Ей восемь лет. Она живет с матерью вНовосибирске, куда они переехали в прошлом году.

— Из Москвы?

— Из Подольска. Его бывшая жена вышла замуж и уехала.

— Ясно. А у вашего дяди есть семья?

— Была, — она помрачнела. Посмотрела на пачку, увиделалежавшую на полу сигарету. Подняла ее, разломала пополам, сминая табак впальцах. Понюхала руки и положила остатки сигареты в пепельницу. — Так легче, —объяснила Сабина.

Он терпеливо ждал, когда она ответил на его вопрос.

— У него была семья, — подняла голову Сабина, — супруга идвое детей. Но жена умерла в девяносто девятом. Онкология, ее ничего не моглоспасти. Сделали две операции. Ничего не помогло. Ему тогда было только тридцатьпять. И двое маленьких детей. Девочки-близнецы. Их отвезли в Баку, к теткам. Яв ту пору переехала в Москву и часто заходила к нему. Ему тогда было оченьтрудно, но он находил утешение в работе. Через несколько лет он познакомился сАлдоной. Потом они поженились.

— Кто такая Алдона?

— Его нынешняя жена. Ей только тридцать три года и онамоложе меня. Алдона Санчук. По отцу она украинка, а по матери литовка. Такаяприятная смесь. Вы бы ее видели — она заняла какое-то призовое место наконкурсе красоты в Литве. Кажется, второе. На целую голову выше меня. Высокаягрудь, длинные ноги и зеленые глаза. Когда она надевала каблуки, то бываларостом выше моего дяди. Она работала в банке «Универсал», где и познакомилась смоим дядей. Я его долго отговаривала от этого брака, но он меня не послушал.Мужчины бывают иногда такими глупыми. После этого я стала бывать у них гораздореже. Трудно называть тетей женщину, которая на два года младше меня.

— А как вы ее называли?

— По имени. Мы и сейчас так называем друг друга.

— Как она себе ведет?

— Я не совсем поняла ваш вопрос. Что значит, как она себяведет?

— Нервничает, злится, беспокоится, переживает, волнуется, неверит, или, наоборот, верит в случившееся. Пытается пробиться к мужу насвидание?