Al Azif. Книги I-III - Винсент О'Торн

прочее. Запирал то, что запиралось, и радовался запертому ранее.

Одно из окон первого этажа не хотело закрываться. Я дёрнул сильнее, и оно открылось в другую сторону, выбрасывая меня на свет божий. Свист и гул в ушах, уходящий внутрь черепной коробки. Я снова был маленьким мальчиком. Я брёл по городским улицам, меня манил маленький переулок. Ооо, ностальгия росла, как на дрожжах. Эти запахи выпечки уличных торговцев, мусора, парфюма и крысиного помёта. Я совсем забыл, каково это. Чем дальше я шёл, тем меньше оставалось позитивных оттенков в общем фоне, и запах всё более обретал форму зловонности. Вокруг уже сновали другие люди, парфюма не знавшие. Вероятно, бездомные. Они не обращали на меня внимание, их глаза были будто глаза мертвецов. Далее я видел уже тех, кто почти не двигался, а их тела были словно вмурованы в стены из картонных коробок и иного крупного мусора. Единственная жизнь, что теплилась здесь, шла от горящих бочек, чей жар подогревал самый важный оттенок зловония. Сладкий, приторно-сладкий. Он пугал, но мои ноги сами несли меня к тому месту, что, вероятно, было источником. Я почти перешёл на бег. Огни большого города мерцали передо мной, посреди дня. Неоновые вывески, светофоры, фонари. И какая-то птица настойчиво колотила меня клювом по голове.

Я открыл глаза. Видимо, на нервах я отрубился прямо на полу, опираясь спиной на шкаф. Я был в своей комнате, а не на кухне, как я ожидал. Дверь была закрыта, а неизвестного происхождения доска стучала мне по лбу, норовя выпасть из ослабевающих рук. Я нарёк её оружием, и положил своё оружие на пол. Переставать нервничать было некогда, и целью стало найти что-то посерьёзнее, чем доска, ведь в доме я был не один. Снизу доносились шаги, и я совсем не собирался геройствовать, ведь я и мирные контакты не переношу, но я всё же видел жизненную необходимость в обладании сувенирной битой, которая стояла в моём шкафу для одежды. Осуществив задуманное, я начал звонить матери. Гудок-другой, и звонок обрывался. Я повторил несколько раз. Потом набрал отчима. Результаты были неутешительные. Следующим логическим шагом я, конечно же, видел звонок в полицию. Здесь у меня получилось лучше, и даже операторы не были заняты. Меня долго пытались вывести из дома, в безопасное место, но потом до них, видимо, дошла полная картина обстоятельств, и мы пришли к соглашению, что я сижу дома, в своей комнате, и не высовываю носа. Они не сказали, что мне делать, если кто-то попытается открыть дверь, но тут возможно фобии придут мне на помощь, и я даже не узнаю, что умер. Подключив к решению проблемы логику, я подпёр шваброй дверную ручку, и заложил дверь тяжёлыми предметами.

Пока я был в отключке, на улице расправил крылья вечерний сумрак, создав просто идеальную тишину. Первый раз в этом месте звуковое природное оформление достигло подобной кондиции, и я бы даже порадовался при иных обстоятельствах. Сейчас же это был эталон не комфорта, но зловещести. В этой тишине раздался стук. Радовало то, что стук был не в дверь комнаты. Кто-то колотил во входную, и я, сперва, тоже не мог понять, кто там может быть. Логика снова пришла на помощь, намекая на прибытие полицейских. Стук повторялся. Я выглянул в окно, но с моей стороны не было видно ни машин, ни людей в форме.

– Мы заходим!

Раздался громкий топот, грохот от разбитого стекла и крики. Очевидно, что бегство получилось слишком шумным не для меня одного.

Полицейские всё-таки вошли в гостиную, так что мне пришлось разговаривать с ними со второго этажа – я сидел на площадке, над лестницей, чтоб видеть их. Двое патрульных, которые смотрелись крайне анекдотично – толстый любитель пончиков и его высокий и худой напарник, рыжий ирландец, порывающийся закурить у меня дома. Я чувствовал, как перегорают последние нервы, каждый раз, когда я требовал у него убрать сигарету и затушить Зиппо. К концу разговора со стражами закона, я чувствовал себя абсолютно выжатым, и их речи абсолютно не были елейными, скажем так. Мало того, что они зашли в дом, уронив кое-что из мебели и предметов интерьера, так они ещё и упустили человека, чьё присутствие в доме было не только ещё менее желательным, но являлось потенциально опасным. Впрочем, они будто бы не видели в этом проблемы. Мне, разумеется, клятвенно пообещали оставить патрульного возле дома на какое-то время, да ещё и, вроде как, рейнджеры должны были за домом присматривать, но легче от этого не становилось. Преступник мог вернуться через месяц. Через год. Если допустить, что моё небольшое расследование и этот случай проникновения со взломом были как-то связаны, то зарождались новые сложности, ведь раньше у него не возникало проблем, а теперь, действия этого человека было предсказать сложнее. Вернее, практически невозможно, ведь патрульные даже не слышали о тех убийствах, что я нашёл в интернете. Разумеется, комментировать что-то по конкретному случаю, они тоже отказались.

Было желание устранить бардак, но одиночество мне не грозило в ближайшее время. Имел место явный взлом, явное проникновение, явное нежелательное присутствие, а значит моя гостиная стала местом преступления. Они загородили вход лентой с улицы, и отгородили меня с динозавром от гостиной. Радовало, что я, по крайней мере, могу попасть на кухню. Разумеется, только в теории, ибо такого скопления людей я не помнил уже очень давно. Всё то время, пока по моей гостиной ползали те, кто что-то понимают в отпечатках грязных ботинок и пытаются отделить их от того, что оставили горе-патрульные, я сидел на втором этаже, накачавшись успокоительными. Я представлял, что я смотрю увлекательный сериал, вроде «Criminal Minds» или «C.S.I.», но это не очень-то помогало. Надо сказать, что полицейские манипуляции с моей гостиной заняли не так уж много времени, ведь никто не умер, но для меня их присутствие стало прямо-таки вечным бдением. Всё то время, пока я смотрел мой персональный криминальный сериал, я пытался дозвониться до мамы и её мужа, но снова безуспешно.

Утром, когда все разошлись, оставив лишь пёструю ленту, которая морально кусала любого желающего посетить мою гостиную, в том числе меня, желающего навести порядок, я всё же решил лечь спать. Перед этим, несмотря на подозрение, что не совсем имею право это делать, с точки зрения законодательства, я закрыл разбитое окно в двери чёрного входа, использовав фанеру и какие-то доски, найденные мной среди кучи хлама в подвале. Перед тем как лечь спать, я