Попрыгунчики на Рублевке - Глеб Соколов

– Закрой дверь… – Кёлер с тревогой посмотрел в коридор.

Домбровский толкнул деревянное полотно. Клацнул язычок замка.

– Я не стремился к этому. Все произошло помимо воли… Обстоятельства сложились, – продолжал лекарственный магнат. Тон стал злым. – Послушай, если сейчас же не скажешь, куда спрятал подслушивающее устройство, позову начальника службы безопасности. Обещаю: он сильно подпортит тебе настроение…

«Если бы ты знал то, что знаю я… – вдруг подумал Михаил. – Это у тебя бы моментально испортилось настроение».

Игра на самом деле прекратилась едва начавшись. После неожиданного для всех бегства Слепяна участники устроили перерыв. Было решено немного «размяться» шампанским. Для улучшения «спортивного результата».

– Ты знаешь Марьяну Бонда? – спросил Виталий Елизаров Антона Шаварского.

– Не имел чести быть представленным. – Шаварский пьяно покачнулся. – Говорят, с ней трудно общаться.

– Да, в каждом появляющемся около нее новом человеке видит очередного авантюриста – нацелился через нее наложить лапу на капитал ее отца…

– Что поделаешь! Непросто быть наследницей такого состояния!

– Будущей наследницей. Видел давеча ее папашу в ресторане. Принимал водочку и уплетал закуски за обе щеки…

– Долго он не проживет. У него больное сердце. Помочь ему не может даже Лейбниц.

– Кто это?

– Знаменитый швейцарский хирург. У него своя клиника в Лозанне.

Негромко зазвучала мелодия мобильного телефона. Елизаров вытащил трубку из кармана.

– Алло…

Шаварский отвернулся и принялся смотреть на девиц, гулявших с бокалами шампанского в руках между расставленной по залу мебели.

– Это Барон! – проговорил Виталий, нажав отбой. – Они с Колей Килиным сидят в «Подмосковных вечерах».

– Зови их сюда!

– Боюсь, что сейчас ему не до наших развлечений. Утверждает, что встретил в ресторане Алика Тоштаголова. Страшно взволнован!..

– Что за идиотские шутки!.. Ты совсем рехнулся!.. – Слепян не мог придти в себя. – Сад, ночь… Ты считаешь, это нормально – так шутить?

– А подглядывать через окошко?.. Приличные гости так себя не ведут.

«Я твоя смерть!» оказалось частью розыгрыша. Когда голос за спиной разрешил ему повернуться, Слепян узнал Мишу Раизина – одного из тех, кто собрались в этом доме на вечеринку.

– Я только хотел узнать, что там происходит. Перед тем, как войти… Хорош я был бы, вломившись в залу в самый разгар салочек!.. – попытался оправдаться Вадик.

– Ладно, не сочиняй!.. – развязно бросил Миша. Грубо схватив Вадика за рукав, потянул от окна. – Давай отойдем, а то нас заметят.

В нескольких метрах от них в стене из ровно подстриженного кустарника был промежуток. Они прошли в него, остановились с другой стороны живой изгороди. Миша поправил и без того отлично сидевший на нем пиджак, купленный недавно в Милане.

– Можешь передо мной не оправдываться!.. – продолжил Раизин. – Я тебя прекрасно понимаю… Вижу, ты тоже все понял. – Вадик слушал не перебивая. – Может быть, у тебя даже есть ответ на главный вопрос: с кем хочет свести счеты наш дорогой хозяин праздника Рустам?.. Иначе зачем все это: игра в салочки, смертельно больная красавица… Посуди сам – что им стоило договориться?! Рустаму и этой барышне-Смерть. Если ей важно быть осаленной одним из гостей – легко могла все подстроить еще в первом раунде. Значит, она нацелена на какого-то определенного человека. Уверен, это не я. У меня с ним прекрасные отношения. Но тогда кто?.. Судя по всему – ты. Но тебе удалось разгадать вражеский план. Знаешь, что тебе скажу: эта игра со смертью… Никогда не чувствовал такого сексуального возбуждения. О черт! Кто это?!.. – в страхе взвизгнул Раизин.

Одно из окон небольшого дома, в котором располагался клуб «Подмосковные вечера», резко открылось. Тренькнуло стекло. Со звоном осколки посыпались вниз. Повернувшись на звук, Барон и Килин увидели: в отворенном проеме возникла человеческая фигура. Доли мгновения яркий свет, бивший из залы ресторана, освещал ее – видна белая рубашка, характерный темный галстук-бабочка, – униформа здешнего официанта. В руках человек держал большой прямоугольный предмет черного цвета.

Затем свет в зале погас. Через несколько секунд потемнели окна первого этажа. Предположить, что в системе электроснабжения произошел сбой, мешало то обстоятельство, что молочно-белые фонари под соснами по-прежнему ярко светились. На открытой площадке с беседками послышались возгласы удивления.

Ни Александр, ни Николай не произносили ни слова. Ими овладел страх.

«Вскочить! Броситься, пока не поздно, к автостоянке, к машине», – отстраненно подумал Килин. Не пошевелился. Странное любопытство захватило его. Ничего необычного, кроме разбитого стекла, погашенного света и официанта с некой вещью в руках, пока не произошло.

Из темного предмета – им оказался динамик музыкальной системы, включенной на полную мощность, – вырвались первые аккорды музыкального произведения.

Это был похоронный марш.

– Бежать поздно! – произнес килинские мысли вслух Барон.

«Клуб принцесс» – компания самых богатых незамужних девушек России – был тем обществом, заполучить которое в свои стены мечтал не один десяток владельцев клубов и дорогих баров, директоров по маркетингу бутиков и домов моды.

Впрочем, эти девять барышень – они составляли костяк маленького сообщества избранных – отчего-то каждый раз принимались отчаянно протестовать, когда кто-нибудь в глаза называл их «клубом принцесс». Злые языки при этом поговаривали у них за спиной, что на самом деле им очень нравится подобное величание…

Бар «Макс Тавурин» еще восемь месяцев назад был магазином средств самозащиты: небритые продавцы-мужчины по просьбе покупателей снимали с кронштейнов на стене пневматические винтовки – копии знаменитых «винчестеров», газовые «вальтеры» и короткие тупорылые дубинки электрошока. За небольшую плату можно было купить баллончик с перечным газом или блестящий никелем полицейский свисток.

Отчего-то торговля заглохла. Магазин съехал, вывеску убрали. На стене над закрытой дверью остался лишь ее квадратный след. Обшарпанный фасад старого дома своей убогостью выбивался из ряда отлично отреставрированных домов извилистого переулка в самом центре Москвы.

Все начало меняться после того, как у тротуара, вымощенного аккуратной плиткой, остановился непривычных очертаний автомобиль – белый лимузин, стилизованный под ретрокар двадцатых годов прошлого века. Из него вылез странный человек в маечке собственного дизайна – Макс Тавурин. На людях он появлялся нечасто, но каждый раз его выходы в свет были организованы с помпезной роскошью и дарили хроникерам массу необыкновенных подробностей. Дизайнер и модельер сорил деньгами с таким ожесточением, что люди вдумчивые, привыкшие при виде какого-то явления задаваться вопросом – а как оно действует, – не могли ничего понять: собственный одежный бренд Тавурина хоть и развивался достаточно успешно, но все же не мог обеспечить его столь значительными доходами.