Запомни эту ночь - Берта Эллвуд

Тогда он оставил ее в покое, наедине с собственными мыслями. Ему не хватило мозгов понять, что она была напугана до крайности. Не из-за него — его она тогда любила, — ее мучил страх оказаться несостоятельной перед лицом потрясающе сексуального, страстного и опытного мужчины, который способен был одной улыбкой чувственного рта, одним вожделеющим взглядом дымчатых глаз выбить у нее почву из-под ног. Мужчина, который не замечал, что родные не принимают женщину, выбранную им в жены. Все вместе взятое угнетало ее, заставляло чувствовать себя униженной и толкало на неправильные поступки. К тому же ей не хватало решительности объяснить все это ему. Она даже не попыталась объяснить ему, что ей приходилось выносить в его доме.

Мишель тряхнула головой, чтобы выбросить из нее ненужные воспоминания, и, прикрыв глаза, сделала глубокий вдох. Когда она снова открыла глаза, Филипп уже стоял у двери, придерживая ее для Мишель, как всегда раскованный и изящный.

Выпроваживает ее? Не терпится ему избавиться от нее теперь, когда он понял, что она не примет его возмутительного предложения?

Как ни странно, ей стало легче, когда она услышала:

— Я не предлагаю ничего аморального, ты пока что моя жена.

— Мы живем врозь, — напомнила Мишель.

Свое головокружение она отнесла за счет переживаний в последние дни: ей было очень непросто отважиться на встречу с мужем после столь долгой разлуки.

— Не по моей воле, — осуждающим тоном напомнил он и, отвернувшись, пошел по коридору.

Мишель последовала за ним.

Коридор с каменными стенами соединял старый фермерский дом с новым зданием, более комфортабельным, построенным еще при жизни отца Филиппа. Значит ли это, что они покинули комнату для деловых переговоров и она имеет возможность доказать, что его жестокое, по сути, предложение просто не имеет практического смысла, а потом попросить его вернуться к ее первому предложению?

— Филипп!

В голосе ее прозвучало отчаяние, которое она уже не в силах была скрывать. Будущее брата сейчас зависело от ее способности уговорить своего законного — но такого чужого — мужа изменить свое решение.

— Что? — Он остановился и вполоборота повернулся к ней.

— Даже если бы я хотела вернуться к тебе, — а я этого определенно не хочу, подумала Мишель, — я бы не смогла. Мне нужно зарабатывать себе на жизнь, меня ждет работа. Я обещала Кэтрин вернуться через два дня. У нас сейчас самое горячее время.

Филипп теперь полностью повернулся к ней. Его великолепная фигура четко выделялась в просвете арки, ведущей в главный холл нового здания. Он равнодушно пожал плечами и приподнял одну бровь.

— В чем проблема? Я позвоню своей кузине Кэтрин и все объясню. Она поймет.

Еще бы! Кэтрин боготворит Филиппа. Она не могла поверить собственным ушам, когда Мишель приехала к ней и сообщила, что их брак распался.

Правда, особенно близких отношений между ними не было, вопреки утверждениям Филиппа. Кэтрин была внучкой старшей сестры Луэллин, которая, выйдя замуж за итальянца, уехала с мужем жить в Северную Дакоту, где открыла свое дело. Семейство Бессонов не одобрило ее брак с иностранцем, но Луэллин и другие остававшиеся в живых сестры поддерживали с Кэтрин отношения.

Мишель с Кэтрин подружились еще в пятилетнем возрасте, когда ходили в начальную школу в Спрингфилде. Для Мишель родители Кэтрин стали второй теплой и любящей семьей после того, как их с Полом отец внезапно скончался от сердечного приступа. Невозможно было сделать больше, чем сделала семья Кэтрин для Мишель с ее братом, всячески поддерживая их в этот период. Когда пришло ужасное известие, что их дом, где Мишель и Пол прожили всю жизнь с рано овдовевшим отцом, должен быть продан за долги, мать Кэтрин предложила им поехать вместе с ними погостить на праздники в усадьбе их родственников.

— Я уверена, вас примут с радостью, когда узнают ваши обстоятельства. У вас будет возможность немного прийти в себя и успокоиться после всех несчастий, свалившихся на вас.

Вот таким образом она и познакомилась с Филиппом, а вскоре состоялась их скоропалительная свадьба. Все, что последовало за этим, устало подумала она, уже другая история. История, которой, по ее мнению, лучше бы не было вовсе.

— Есть еще возражения? — спросил Филипп безразличным тоном. — Или возобновление супружеских отношений слишком высокая цена?

Да, высокая, чересчур высокая! Пол крупно проштрафился, и единственный способ избавить его от наказания — самой подвергнуться наказанию.

Мишель с ужасом вспоминала свою первую брачную ночь, когда она потерпела полное фиаско. И хотя цель была достигнута, страх разочаровать мужа был настолько велик, что она зажалась и превратила их первую ночь в какой-то кошмар, пережить который снова она отчаянно боялась, что и вынудило ее в итоге оттолкнуть от себя мужа, когда он пытался в последующие ночи заключить ее в свои объятия. Теперь ему приходится силком загонять ее к себе в постель… Разве это не наказание?

Да-да, у нее масса других возражений, очнулась от своих мыслей Мишель. Облизав кончиком языка пересохшие губы, она принялась сбивчиво объяснять, что не собиралась надолго задерживаться в усадьбе, что приехала всего лишь на одну ночь, а потому не взяла с собой ничего из одежды…

— И в чем же я буду теперь ходить? — вполне резонно и, как ей показалось, очень убедительно возразила Мишель.

Улыбка скользнула по губам Филиппа, но не согрела его холодных глаз.

— Думаю, нам удастся найти магазин, торгующий женской одеждой, как ты считаешь? И, послушай, Мишель, — он сделал паузу, глаза его сузились, — больше я это обсуждать не намерен. Ты принимаешь мое предложение или уезжаешь. На размышления у тебя одна ночь, утром ты сообщишь мне о своем решении. — Он снова отвернулся, бросив через плечо: — Я пришлю тебе кого-нибудь, чтобы тебя проводили в комнату, где ты сможешь переночевать. Надеюсь, ты не забыла, что мы ужинаем в девять, а потом у вас с Полом будет время обсудить ваши планы на будущее.

В подавленном настроении Мишель смотрела, как Филипп шагает по мозаичным плитам просторного холла. Итак, она опять потерпела поражение. И это она, которая всерьез уверовала, что достигла того уровня духовной зрелости, который позволит ей устоять перед его высокомерной властностью, что она никогда больше не допустит с его стороны указаний, что ей делать и куда пойти.

Разговор с мужем полностью парализовал ее волю. Конечно, надо было бы вызвать такси, уехать в Шривпорт и там переночевать в гостинице, но на это уже не осталось сил, и, когда появилась горничная — видимо, новенькая, год назад ее не было в доме, — она покорно пошла за ней в предоставленную ей на эту ночь комнату с видом на сад.

Зато, оставшись в усадьбе, она получала возможность какое-то время побыть с братом. Конечно, придется высидеть ужин в обществе Луэллин и ужасных теток, но потом она сможет поговорить с Полом наедине. Если бы она настояла на своем отъезде, Филипп наверняка бы лишил ее возможности даже взглянуть на своего брата. А ей необходимо было лично извиниться перед Полом за свою неудачу и сообщить ужасную новость, что Филипп намерен выдвинуть обвинение против него.