Вор и Книга Демона - Дэвид Эддингс

— Конечно, не может, дурачина! Омизо умеет считатьтолько до десяти, пока не снимет башмаки. Все свои деньги он получил внаследство от дяди, а своими руками не заработал ни пенни. Уэйкор же поднялся ссамых низов и знает, как зарабатывать деньги, а не получать их на блюдечке. УОмизо деньги вылетают так быстро, как быстро он может их потратить; а у Уэйкораденег все время прибавляется. Через десять лет Уэйкор сможет купить Омизо спотрохами — только не знаю, кому он тогда будет нужен.

Альтал повернулся и вышел из таверны, даже не заказав себевыпить. Он получил как раз ту информацию, которую хотел услышать; его удачаявно вновь улыбалась ему. Может быть, география все-таки повлияла на решения,принимаемые фортуной.

Следующие пару дней в Кантоне он все выведывал и выспрашивалоб Уэйкоре и Омизо, и в конце концов поставил Омизо во главу своего списка, восновном потому, что Уэйкор слыл человеком весьма способным защитить своиденьги, нажитые нелегким трудом. Альтал ни за что не хотел больше встречаться согромными голодными псами во время своей работы.

Уловка с «ошибкой адресом» дала ему возможность осмотретьзамок на входной двери у Омизо, а несколько вечеров слежки за намеченнойжертвой открыли ему, что Омизо почти никогда не возвращается домой засветло ичто к тому времени он успевает так надраться, что, наверняка, не заметил быдаже пожара в собственном доме. Разумеется, его слуги хорошо знали привычкихозяина, поэтому тоже проводили ночи, гуляя где-то в городе. К закату дом Омизопочти всегда оставался пустым.

И вот как-то теплым летним вечерком незадолго до полуночиАльтал спокойно проник в дом и начал поиски.

Почти сразу же он заметил нечто, показавшееся ему совершеннонеправдоподобным. Снаружи дом Омизо выглядел довольно шикарно, но внутри былобставлен обшарпанными, ветхими столами и стульями, которых устыдился бы ибедняк. Занавески были рваные, ковры потертые, а лучший подсвечник во всем доме— из потускневшей меди. Обстановка говорила красноречивее слов, что это домотнюдь не богатого человека. Очевидно, Омизо уже растратил все свое наследство.

Альтал упрямо продолжал искать, но после тщательного осмотракаждой комнаты оставил эту затею. Во всем доме не было ничего, что можно былобы украсть. Он ушел недовольный.

Деньги у него в кошельке по-прежнему оставались, так что онзадержался в Кантоне еще на несколько дней, и как-то, почти случайно, зашел водну таверну, где обычно собираются ремесленники. Как обычно бывает в тавернах,расположенных в бедных кварталах города, меда там не подавали, так что Альталуснова пришлось довольствоваться кислым вином. Он оглядел таверну. Ремесленникибыли людьми, которым представляется масса возможностей увидеть богатые домаизнутри.

— Быть может, господа, кто-нибудь из вас объяснит мнеодну вещь, — обратился он к остальным посетителям. — На днях мнедовелось по делу зайти в дом к человеку по имени Омизо. Все в городерассказывали мне, как он богат, но, едва шагнув за порог, я не поверилсобственным глазам. У стульев осталось всего по три ножки, и столы такие шаткие— чуть подтолкни и развалятся.

— Это у нас в Кантоне последний крик моды,дружище, — сказал ему чумазый гончар. — Я уже не могу продать ниодного нормального горшка, или кувшина, или бутыли — всем подавай посуду собломанными краями, сплющенную, с отколотыми ручками.

— Если даже такое кажется вам странным, — сказалплотник, — то вы еще не видели, что творится у меня в мастерской. Раньше уменя была свалка, куда я выбрасывал сломанную мебель, но с тех пор как новыйзакон о налогах вошел в силу, я не могу продать новую мебель, зато наша местнаязнать заплатит сколько угодно за какой-нибудь старый сломанный стул.

— Не понимаю, — честно признался Альтал.

— На самом деле, это не так уж сложно,чужестранец, — вмешался булочник. — Наш старый эрайо содержал своеправительство на доходы от налога на хлеб. Каждый, кто ест, помогалподдерживать правительство. Но в прошлом году наш старый эрайо умер, а его сын— тот, что сидит теперь на троне, — весьма образованный молодой человек.Его учителями были все сплошь философы со странными идеями. Они убедили его,что подоходный налог гораздо справедливее, чем налог на хлеб, посколькупокупать хлеб приходится в основном бедным людям, тогда как богатые в основномполучают доход.

— Какое отношение это имеет к ветхой мебели? —спросил Альтал, задумчиво сдвинув брови.

— Вся эта мебель только для вида, дружище, —ответил ему каменщик, весь забрызганный известкой. — Все наши богачистараются убедить сборщиков налогов в том, что у них ничего нет. Конечно,сборщики им не верят, поэтому иногда неожиданно наведываются к ним с небольшимобыском. Если среди богачей находится такой глупец, в доме которого есть хотябы одна комната с приличной мебелью, к нему немедленно посылают аварийную команду,чтобы разобрать полы.

— Полы? Зачем разбирать полы?

— Потому что это излюбленное место, куда прячут деньги.Понимаете, из пола вынимается пара плит, затем выкапывается ямка ивыкладывается изнутри кирпичом. Все деньги, которых, как они говорят, у них нет,кладутся в ямку. Потом ямку вновь закладывают каменными плитами. Поначалу всеэто делалось так неумело, что любой дурак мог заметить тайник прямо с порога.Зато теперь, обучая людей правильно замешивать строительный раствор, язарабатываю больше, чем когда клал стены из кирпичей. И вот совсем недавно мнедаже пришлось заиметь собственный тайник, в моем собственном полу.

— Почему же твои богачи не нанимают профессионалов,которые бы сделали работу вместо них?

— О, сперва они так и делали, но потом пришли сборщикиналогов и стали предлагать вознаграждение тем, кто укажет им, где в городенедавно велись работы по укладке каменных плит. — Каменщик циничнорассмеялся. — В конце концов, для нас это было чем-то вродепатриотического долга, к тому же вознаграждение было весьма неплохим и довольнокрупным. Теперь все богатые люди в Кантоне — заправские каменщики, но как нистранно, ни один из моих учеников не назвал мне своего настоящего имени. Покакому-то удивительному стечению обстоятельств все их имена, похоже, связаны спочтенными торговыми домами. Мне кажется, они боятся, что я выдам их сборщикамналогов, если они назовут мне свои настоящие имена.