След «черной вдовы» - Фридрих Незнанский

К слову и о столицах... Ну что делать, коли власть в Москве сейчас покрепче и понадежнее? Вот и пришлось временно оставить родной Питер и обосноваться пока здесь. Квартиру Светке купить —не отстойник там какой-нибудь, целый этаж пришлось расселить, обеспе­чить жильем в новых районах, чего уж тут мелочиться- то? Ремонт опять же сделали соответствующий, чтоб не стыдно было позвать нужных люде!'!, когда понадо­бится. А в том, что приглашать гостей придется, и даже очень скоро, Крисс не сомневался. Такая уж нынче сло­жилась обстановка, что изменения в питерском руко­водстве, которые президент прежде все обещал произ­вести, да мало кто в них верил, стали жесткой реально­стью. И неожиданно они, совсем не по делу, высветили такие глубинные слои и годами наработанные деловые связи Крисса с городскими руководящими структура­ми, о которых ни новой губернаторской команде, ни тем более федеральным властям и знать-то было не по­ложено. Вот и приходится учитывать поневоле новые реалии, блин, как опять же выражается Светка...

А днями теперь и ее вопрос решится, последует офи­циальное приглашение в штат балетной труппы. С ди­ректором, как и положено, все перетерли —законно же: приличные бабки твой конкретный интерес снимут с любых тормозов. А если они очень приличные — так и вообще базара нет!

Но еще одна, и, пожалуй, самая неприятная, про­блема висела тяжелой гирей... Макс, будь он проклят с его беспределом!

Тут память непрошено возвращала Виктора Несте­рова в не такой уж далекий сегодня девяносто третий год, когда они, вместе с зятем Генкой, после громкой московской разборки поняли главное: коммунистам, со всей их якобы несокрушимой системой, головы таки посворачивали. Ну и питерские тут же постарались и у себя ускорить этот процесс.

Капиталы кое-какие уже к тому времени имелись, да и власть была немалая — в своей среде, конечно. Вот и решили они тогда, что выпал им фарт начинать соб­ственный — и большой! — бизнес. Конечно, самому Криссу «хождение во власть», как тогда говорили, не светило — все же три ходки за плечами, опять же коро­на «законника» к публичной общественной жизни ни­как не располагала. А власть была нужна, причем не тайная, воровская, —этой хватало, а вполне легальная, которую дает высокая государева служба либо же де­путатская неприкосновенность. Генка, муж Галки, сес­трицы Виктора, категорически отказался — у него с детства был деловой, практический ум — организовать какую-нибудь яркую, броскую халяву, типа страховую компанию открыть, раскрутить клиентуру и по-тихому раствориться в российских пространствах — до но­вой идеи. Это у него получалось без проколов, а вот в ту же Думу — нет, не в натуре. Младший его сын — Вадька был маловат для выполнения той задачи, кото­рую ставил Крисс. Оставался Максим, другой Генкин сын. Ему исполнилось двадцать шесть, и за спиной дав­но погашенная судимость по малолетке, так что в рас­чет она не шла, а кто из мальчишек не бузил, не хулига­нил и не залетал по собственной дури?..

Остановившись на этом варианте, Виктор Михай­лович, как самый старший в роду, напряг свои связи, приложил соответствующие средства, после чего на ближайших же выборах в Государственную думу от славного города Питера прошел молодой человек — по спискам тоже совсем молодой, юной, можно сказать, Либеральной партии России. Уж больно наглым, крик­ливым и ловким показался тогда Криссу ее кудрявый лидер. Другому бы головы не сносить, а этого почему- то власти не трогали и даже как бы опекали. И вот имен­но этот, главный для себя, вопрос Виктор Михайлович Нестеров, предприниматель из Санкт-Петербурга, ак­тивно спонсирующий выборную кампанию либералов, понял правильно. Это означало, что за спиной кудря­вого лидера стоят очень серьезные дяди, скорей всего, из органов, которые не обращают внимания на разные громкие шалости и скандалы новых партийцев, но ждут от них правильных и нужных им действий. В общем, поставил Крисс на эту темную лошадку и не проиграл.

Другое оказалось не совсем удачным — выбор соб­ственного кандидата. Поначалу Максим, строго испол­няя указания дяди, все делал правильно: что надо — лоббировал, кого следует, заваливал депутатскими зап­росами, — пахал, одним словом. Но со временем лягуш­ка решила, что она действительно может раздуться до размеров быка. Предчувствуя подобное развитие собы­тий и довольно неприглядную в этой связи перспекти­ву, Крисс решил форсировать свои дела. Пригласил нужных людей, нашел партнеров в Германии, провер­нул несколько довольно-таки рискованных операций, отработав каналы вывоза капиталов за кордон, грамот­ной их стирки в офшорных зонах и благополучного возвращения на родину. Так, в результате, появилась на свет совместная с немцами акционерная компания. С офисом в Германии, десятком филиалов в крупней­ших городах России и консультативным советом, в ко­тором числились имена известных экономистов, юрис­тов и политиков России и Германии.

Считая себя истинным патриотом родного города, Нестеров вкладывал в городскую недвижимость, в ко­торой видел весьма перспективное для себя — и акцио­нерного общества, разумеется, — будущее, немалые средства.

Геннадий, склонный больше к авантюрным действи­ям, занимался страховыми компаниями, что-то у него получалось, что-то — не очень, но помощником Вик­тору он так и не стал.

Когда же кончился срок депутатских полномочий Максима, а с новой избирательной кампанией родной дядя, в общем, не спешил ему помогать — цель пере­стала оправдывать вложенные в нее средства, — при­шлось Максу поневоле переключиться на конкретные дела холдинга. И, между прочим, сам Виктор Михай­лович охотно передал в руки племянника ряд направ­лений, которые требовали постоянного и пристально­го внимания. Надо правду сказать, здесь неожиданно открывшиеся организаторские способности Макса ока­зались как нельзя к месту.

Дела двигались успешно — до позапрошлого года, когда возник первый и серьезный конфликт между род­ственниками, конфликт, который, будь он трижды про­клят, длится, то немного затихая, то разгораясь с но­вой силой, и по сей день...

И даже не в том дело, что попросту увел Крисс у Макса красивую девку, да и не сам увел, а она явилась за спонсорской помощью — есть все-таки разница. А что не отдал ее обратно — это уже другой базар...

И не то стало причиной разрыва, что категоричес­ки отказался Виктор Михайлович поощрять очередные аферы зятя, а когда того взяли-таки за жопу, сказал, что оплатит любого, самого дорогого адвоката, но ве­лел передать родственникам, что, кроме этого, больше и палец о палец ради них не ударит. Да нет, ударил бы, и не раз, кабы случилась действительно крайняя нуж­да! Но когда человек сам в петлю лезет и никто ему при этом не указ, извини, хозяин — барин!

И в конце концов даже не трагическое недавнее со­бытие, закончившееся нечаянной и глупой смертью Вадима, — вот уж истинно, если Господь Бог захочет крепко наказать, так лишит тебя разума! — стало пос­ледней каплей, обратившей неприятие и постоянные семейные размолвки в лютую ненависть.

Ну вышло так, что схватились между собой охран­ники его, Крисса, и «псковская» братва, которая счита­ла Макса — Вампира своим паханом. Именно они и присвоили ему эту кликуху, знать, было за что... Коро­че, считали — и хрен бы с ними! Разобрались бы позже. Так нет, надо ж было Вадьке, меньшому, сукиному сыну недоделанному, за ствол хвататься, размахивать, угро­жать... Честь братца, стало быть, защищать! А ствол- то, он всегда одним нехорошим качеством обладает: если достал, так уж стрелян, а то не хрен и дергаться. Короче, спровоцировал, можно сказать, Вадима ствол, оказавшийся в его напряженной руке. Пальнул не по делу и уложил наповал Кольку-спорщнка. Но ребята Крисса — это ж тебе не отморозки какие-нибудь, они с ходу и грамотно положили рядом с Серегой виновника убийства, — мол, теперь квиты, нет базара! И братве Макса посоветовали не рыпаться и не психовать. Во избежание, так сказать. Крутые парни, многие из них Чечню прошли, им ли каких-то там «пскопских» боять­ся? Так и доложили потом хозяину, не снимая и с себя, однако, части вины. Но — части, поскольку первый выстрел последовал не от них.