Я бы тебя не загадала - Алекс Хилл

Дыхание Ани учащается. Она опускает руки и делает крошечный шаг к машине. Не отрываю от нее взгляд, подчиняя и вынуждая. Но на самом деле в нем больше просьбы, чем приказа.

Аня осторожно садится на соседнее сиденье и закрывает за собой дверь. Поднимаю стекло, чтобы оставить холод снаружи. Нажимаю на кнопку блокировки, и малышка еле заметно качает головой.

– Зачем это?

– Чтобы ты не выпала на каком-нибудь повороте. Пристегнись.

Она молча застегивает ремень безопасности, а я жму на газ, вдыхая сладкий запах, который тут же вытесняет все остальные. Она вроде близко, но этого недостаточно.

– Ты снова солгал.

– Когда?

– Ты все время говоришь, что просто отвезешь меня домой, но просто никогда не получается.

Точно подмечено. У нас все непросто. Со мной так никогда и не будет.

– Но ты все равно здесь.

– Да, – тихо подтверждает Аня, и это короткое слово удивительным образом вызывает улыбку.

– Почему?

Она поворачивается ко мне лицом, но отводит взгляд в сторону, проводя зубами по нижней губе:

– Не знаю…

Малышка немного пьяна, но ответ звучит честно. И он, как ни странно, полностью меня устраивает.

– Хочу показать тебе одно место. В прошлый раз мы туда так и не доехали. Прокатимся?

– Хорошо.

– Чего это ты такая послушная? Что-то задумала?

– Что ты хочешь, Никит? Что тебе от меня нужно?

Вопрос ставит в тупик, что бывает крайне редко. Я всегда знаю, чего хочу и зачем мне это, но сейчас… Все перепуталось. Все зашло слишком далеко. Вижу это четко и ясно и понятия не имею, что будет дальше, но уже не могу остановиться.

– А чего хочешь ты, Аня?

– Хочу слушать музыку, – она протягивает руку к магнитоле и нажимает на кнопку включения.

– Хороший ответ.

Переключаю скорость, машина набирает обороты. Тихая фоновая музыка сливается с шумом дороги. Скашиваю взгляд в сторону. Стиснутые хрупкие руки лежат на стройных коленях, что выглядывают из-под края черной юбки.

Ужасное платье.

Просто невыносимое.

Так и хочется узнать, что же кроется под ним. И из-за свободной формы оно предоставляет такую возможность в любую секунду. Это медленно кромсает мозг, потому что я все еще ощущаю тепло ее тела в руках и ее вкус на губах.

Сдержанность переворачивает песочные часы и, когда упадет последняя песчинка, случится то, что либо все разрушит, либо изменит. Для нас обоих.

– Что ты хочешь? Кофе, чай или покрепче? – спрашивает Никита, прикручивая музыку.

Мы на той же заправке, где в прошлый раз орали друг на друга. Да… Не самые приятные воспоминания.

– Чай.

– Уверена?

– Хочешь споить меня?

– И в мыслях не было.

– Даже знать не хочу, что у тебя в мыслях.

– Правильно. Ты еще не доросла до такого.

– Иди ты… В магазин!

Никита кладет ладонь на мои сцепленные руки и наклоняется, пытаясь заглянуть в лицо.

– Аня… – хрипит он. – Все хорошо. Слышишь? Расслабься.

– Отодвинься от меня.

Мне так стыдно за то, что случилось. Что позволила ему, что не остановила. И за то, что повторись все еще раз, сделала бы это снова.

– Не надо закрываться, ладно? – произносит Клим, сжимая мои руки.

– Где ты был? Пять дней… Вернул ноут через вахтера и пропал. А теперь появился, как ни в чем не бывало. Так нельзя, Никит.

– А говоришь не скучала. Даже дни посчитала.

– Классный ответ. Прямо по существу, – выдергиваю руки и складываю их в замок на груди, отворачиваясь к окну.

– Ты мне не звонила, – его ладонь сжимает колено.

– Ты тоже не звонил.

– Ждал, пока это сделаешь ты.

– Ну и ждал бы дальше! Зачем опять нарисовался?!

– Я уже отвечал на этот вопрос. Ты повторяешься.

Не верю ему. Не могу. Но дурное сердце бьется быстро-быстро. Оно хочет верить. Хочет, чтобы все это было правдой.

– Посмотри на меня, Ань.

Поворачиваюсь, нерешительно поднимая глаза, но держу подбородок опущенным, словно это может меня спасти. Ощущаю себя очень странно. Выжатой, измотанной, но не уставшей. Словно плаваю в желатине, и все вокруг такое медленное, как я сама.

– Я уезжал по работе в горы. Там фигово со связью, точнее, ее нет вообще. Вернулся сегодня и сразу к тебе. А ты уже и думать обо мне забыла. Так кто из нас должен обижаться?

– Никита, я не очень хорошо тебя знаю, но не надо мне заливать. Это может быть уязвленное эго, но никак не обида. Не смеши.

Клим улыбается, показывая зубы. Ровные, белые. Он точно носил брекеты, с такими не рождаются. Как же ему идет улыбка…

– Чай черный или зеленый? – спрашивает Никита.

– Любой. Мне все равно.

– Никогда не отказывайся, когда тебе предлагают выбор.

– У тебя очень хорошо получается делать его за меня. Вот и вперед.

Не отрываем друг от друга взгляд. Сегодня все по-другому. Напряжение между нами теперь приправлено необъяснимой тягой и бессилием, сдавливающим грудную клетку.

– Хочу поцеловать тебя… – рука Никиты скользит вверх по ноге.

– И что мне делать с этой информацией?

– Ты этого хочешь?

– Я… – во рту становится нестерпимо сухо, губы покалывает.

– Попроси, Аня. Просто попроси… – он наклоняется ближе, и я нерешительно тянусь навстречу. – Я даю тебе право выбора.

Наши дыхания сталкиваются, сливаясь в воздушном поцелуе. Остается последовать их примеру, но… Никита замирает, и я тоже.

Не хочу ничего говорить. Хочу, чтобы он сам все понял и сам все сделал, но Никита ждет. Специально изводит меня. Это жестоко.

– Нет. Не хочу, – отвечаю я твердо.

Он ведет игру, понятную только ему одному. Я не знаю правил, а значит заранее обречена на провал. Это нечестно. Я отказываюсь играть.

– Хорошо, – спокойно отзывается Никита, отклоняясь назад и убирая от меня руки.

– Хватит, Никит. Понимаю, что тебе весело, но мне вот что-то не очень. Походу, я снова ошиблась в тебе. Или в себе. Не знаю… Думаю, вторая попытка окажется такой же провальной, как и первая.

Он открывает дверь, ничего не отвечая и сохраняя хладнокровие, и выбирается наружу. Сижу, вжавшись в спинку кресла. Клим тормозит на секунду и наклоняется, заглядывая в машину: