Повернуть время вспять - Рэдклифф

Уинтер устроила дочку на кровати с ее любимыми игрушками и книжками, а сама прилегла рядом с газетой. Чтение было лишь видимостью, потому что Уинтер ни на чем не могла сосредоточиться. К счастью, с Ронни не нужно было поддерживать сосредоточенную беседу. Когда зазвонил ее сотовый телефон, Уинтер судорожно его схватила и, увидев, что это Мина, постаралась сдержать разочарование в голосе.

– Привет, Мина.

– Так это ты похитила нашу крошку еще до рассвета?

Уинтер не могла не улыбнуться от этих слов.

– Да, это я. Хотите узнать условия выкупа?

– Конечно. Сколько ты мне заплатишь, чтобы я забрала ее обратно?

– Кажется, всех моих денег не хватит, – в этот момент Ронни забралась к Уинтер на колени и закрыла глазки. – Впрочем, сейчас она настоящий ангел. Может, мы с тобой и договоримся.

– Должно быть, она спит.

– Как ты догадалась, – Уинтер уткнулась в макушку Ронни, наслаждаясь запахом шампуня «Джонсонс бейби» и детской невинности.

– Почему вы не позавтракали с нами?

– Было еще слишком рано, мы бы перебудили весь дом.

– Вы поели?

– Да, съездили в «Мелроуз».

На другом конце повисло молчание.

– Значит, вы завтракали в «Мелроуз», и это субботним утром, – произнесла, наконец, Мина.

– Ага.

– Что-нибудь случилось, о чем я еще не знаю?

– И как это тебе удается? – Уинтер закрыла глаза и погладила дочку по мягким волосам.

– Врачи, особенно хирурги и анестезиологи, – люди привычки. У вас есть устоявшиеся реакции на стресс. Кен, например, ест мороженое ведрами и забывает про секс, а ты ездишь в «Мелроуз» и сидишь там в тяжких раздумьях.

– Кен и впрямь забывает про секс?

– Уложи Ронни, я сейчас приду.

Уинтер заваривала чай, когда Мина пришла к ней на кухню. Обернувшись через плечо, Уинтер спросила:

– Тебе сделать тосты?

– Нет, спасибо. Давай рассказывай, что стряслось, и не ходи вокруг да около.

– Мы пошли на концерт, – начала Уинтер, неся две кружки с чаем к столу. – Это, конечно, было что-то, там был такой разгул страстей. Не знаю, то ли место на меня так подействовало, то ли музыка, то ли то, что я уже сто лет не ходила на свидание, но я… – Уинтер запнулась и посмотрела на Мину. Свидание, она сама сказала – свидание. – Что ж, кажется, это ответ на твой вчерашний вопрос.

Мина молча отпила из чашки.

– Мне было так хорошо, что я немного потеряла голову. Она обняла меня сзади – и каждый нерв в моем теле зажегся, словно бикфордов шнур. – Уинтер улыбнулась, вспоминая свои ощущения: в тот миг она чувствовала себя живой как никогда. – Я повернулась к ней и поцеловала. Я никак не могла ею насытиться. – Уинтер вдруг умолкла, поняв, что не узнает саму себя. В полном смущении она встретилась взглядом с Миной – та смотрела на нее с теплотой. – Мне кажется, я напугала ее до смерти. Она в спешке ушла, и с тех пор мы с ней не разговаривали.

– А ты сама испугалась?

– Испугалась? – Уинтер словно попробовала это слово на вкус и покачала головой. – Нет, я не испугалась, я даже не смутилась. Я просто… сильно ее хотела.

Мина легонько побарабанила пальцами по столу и задумалась. Ее гладкий лоб прорезали легкие морщинки.

– Забавно, иногда мы совсем не знаем своих друзей. Я с тобой знакома сколько, уже лет восемь?

Уинтер кивнула и отставила кружку с чаем. Ее живот сжался в комок от волнения.

– Ты когда-нибудь была с женщиной? – спросила Мина.

– Нет, – тихо ответила Уинтер.

– А тебе хотелось?

– Спроси ты меня об этом три месяца назад, я бы сказала, что нет.

Уинтер смотрела на Мину рассеянным взглядом, копаясь в своем прошлом.

– В детстве у меня было много друзей, наши семьи были тесно связаны. В школу мы ходили все вместе, мальчики и девочки. Мы не разделялись по половому признаку. Я воспринимала мальчиков сначала как друзей, а потом уже как бойфрендов, и подруги были мне ближе.

– Так ты никогда не чувствовала, что подруги могут значить для тебя что-то большее?

– Нет, – сказала Уинтер, но ее голос прозвучал неуверенно.

– Что такое?

– Я рассказывала тебе про день распределения. Я врезалась в Пирс, – здесь Уинтер улыбнулась, – в буквальном смысле врезалась. Тогда она была чуть моложе и жестче, но такая же красивая, как сейчас. Мне кажется, я сразу пропала, – Уинтер снова посмотрела на Мину и покачала головой, не в состоянии подобрать подходящих слов. – Мне просто захотелось быть с ней. Когда она наклонилась поцеловать меня, я хотела этого больше всего на свете. В этом не было никакого смысла, но я никогда в этом не сомневалась.

– И что тогда случилось?

– Дейв позвонил в самый неподходящий момент, – хмыкнула Уинтер, – и в тот же миг я осознала, что собираюсь целоваться с девушкой, с которой только что познакомилась. Я ушла и оставила ее там, и потом мы увиделись снова лишь два месяца назад.

– Но ты думала о ней?

– Да.

– И в плане секса?

– Да, иногда. Эти мысли возникали у меня в голове, но я сразу прогоняла их прочь, – Уинтер тяжело вздохнула. – Тогда я была беременна, мы с Дейвом собирались перебраться в Йель и начать там ординатуру, и я решила, что у меня был какой-то бзик, странное минутное помешательство.

– Как вчера вечером?

Уинтер покачала головой.

– Нет, вчера вечером было во сто крат лучше.

Мина рассмеялась.

– Ух, как все запущено!

– Все серьезно, Мина. Пирс расстроилась не на шутку. Она сорвалась с концерта среди ночи, оставила мне свою машину и отправилась на работу.

– Возможно, она испугалась до кончиков своих огромных черных секси-ботинок.

– С чего бы это? – спросила недоуменная Уинтер и нахмурила брови.

– Ну что ты, милая моя! Ты мать-одиночка, да еще и натуралка. Может, она думает, что ты просто… играешь, экспериментируешь.

Уинтер вскочила со стула и быстрым шагом добралась до раковины. Она выплеснула остатки остывшего чая с такой силой, что брызги полетели во все стороны.

– Да это просто смешно! Я бы никогда так не сделала.

– Может быть, она об этом не знает.

– Значит, узнает.

– Моя дорогая, – сказала Мина, медленно вставая из-за стола, – тебе, пожалуй, придется с ней объясниться. Скажу тебе одно – у нее к тебе серьезные чувства.

– Ты так считаешь? – тихо спросила Уинтер; сердце ее забилось быстро-быстро.