Повернуть время вспять - Рэдклифф

С этими словами Уинтер ушла.

Пирс провожала Уинтер взглядом, пока она не исчезла из виду, а потом без сил опустилась на пол, опираясь на боковую панель рамы «шевроле». Она вытянула ноги, уронила руки на колени, откинула голову назад и закрыла глаза. У нее покалывало губы, а лицо горело, на нем как будто отпечатались ладони Уинтер. Пирс сделала вдох, потом еще один – ей все еще не хватало воздуха. Мышцы живота у нее были напряжены, грудь стеснило.

Вчера вечером Уинтер застала ее врасплох. Пирс знала, что сама спровоцировала тот поцелуй, ненароком обняв Уинтер, но она не была готова к тому, с какой страстью отреагирует Уинтер и она сама. Уинтер оказалась такой настойчивой и совсем не стеснялась. Ее сладкие губы дразнили Пирс. Пирс привыкла, что девушки, с которыми она спала, прямо говорили о своих желаниях, и обычно она давала им то, чего они хотели, получая удовольствие в процессе. Но возбуждение, охватившее ее вчера, вспыхнуло так стремительно и оказалось абсолютно неконтролируемым – и Пирс совершенно растерялась. Ей хотелось ласк Уинтер с такой же неистовой силой, с какой пытался бы спастись человек, тонувший в океане. Те же чувства обрушились на нее сейчас, и это привело Пирс в ужас.

Вся ее жизнь была подчинена одной цели – соответствовать ожиданиям отца. Он никогда не озвучивал ей свои требования: в этом не было необходимости. С того самого момента, когда она осознала себя, Пирс поняла свое предназначение и важность наследия своей семьи. Реализация амбиций и достижение целей – вот для чего она была рождена, все остальное просто не рассматривалось: ни любовь, ни отношения, никакие иные сценарии жизни, кроме той, которая всецело посвящена профессии. Перед глазами у Пирс был пример отношений ее родителей, построенных на взаимовыгодном партнерстве, вежливости и приличиях, лишенных страсти и подлинной близости. Пирс хорошо усвоила этот урок.

Ее романы удовлетворяли ее физические потребности и не имели отношения к ее устремлениям. Меньше чем через пять месяцев она станет главным хирургом-ординатором в одном из крупнейших медицинских учреждений страны, поднимется еще на одну ступеньку на пути к своей главной цели, предназначенной ей от рождения. Это все, чего она хотела, и успех был не за горами.

Пирс открыла глаза и постаралась напомнить себе, кто она, зацепившись взглядом за знакомые предметы в гараже. Но перед глазами у нее стояло лицо Уинтер, а в ушах звенел ее голос. Пирс все еще чувствовала ее, а это совсем не входило в ее планы.

Никаких обязательств, никаких обещаний. Как бы то ни было, это был единственный возможный вариант, потому что в ее жизни не было места для сложностей и отклонений от цели. А если даже она в этом засомневается, все, что ей нужно, – это напомнить себе, что, скорее всего, однажды Уинтер проснется и решит, что поддалась гормональному всплеску, заглушившим здравый смысл, и уйдет.

«Пусть все идет своим чередом, не относись к этому слишком серьезно», – пробормотала Пирс себе под нос, поднимаясь на ноги. Решив, что теперь у нее все под контролем, Пирс почувствовала удовлетворение. Жаль она не придала значения радостному возбуждению, которое расплывалось у нее в груди. Ужин – это просто ужин. В конце концов, всем людям надо есть.

* * *

Уинтер услышала телефонный звонок, когда ставила мясо в духовку. На четвертом гудке она взяла трубку.

– Да?

– Привет, что поделываешь?

Уинтер улыбнулась, услышав голос сестры.

– Готовлю ужин.

– А чем занимается маленькая принцесса?

– Только ты ее так называешь, из чего вытекает, что ты мало сидела с маленькими детьми.

– Намек понят, – рассмеялась Рози.

– Прямо сейчас она пытается накрутить спагетти на пальцы. Ей кажется, что это колечки.

– Какая прелесть.

Уинтер бросила взгляд на Ронни: соус для спагетти был у нее в волосах, на лице, а также по всей кухне, куда она смогла достать. Уинтер улыбнулась.

– Да, довольно мило. Постой, ты должна с ней поздороваться, – Уинтер поднесла телефон к Ронни: – Это тетя Рози, солнышко. – Ронни возбужденно лепетала в трубку ровно минуту, а потом резко замолчала. Уинтер снова взяла телефон.

– Ну, как у тебя дела?

– Я как раз звоню тебе с тем же вопросом. Как у тебя с Пирс?

– Мы поговорили.

– И?

– Сегодня она придет к нам на ужин.

– Это была твоя идея?

– Ага.

– Ты же позвала ее не просто так?

Уинтер открыла воду в раковине, чтобы вымыть картошку и морковь.

– Ты это о чем?

– Ты знаешь, о чем. Один раз ты уже ее поцеловала. Тебе хочется большего?

– Не знаю, может быть. Мы решили посмотреть, как пойдет.

– Только не надо этого, – фыркнула Рози. – Так все говорят, когда хотят лечь в постель при первой возможности.

– Правда что ли?

– Чистая правда, и ты говоришь так только потому, что Пирс не парень.

– Разве я не права?

– Не знаю. Ты же с ней целовалась, какая теперь разница-то?

Уинтер убрала пустую тарелку, чтобы до нее не добралась Ронни, и принялась вытирать ладони дочки влажным кухонным полотенцем. Методично оттирая каждый пальчик, Уинтер сказала:

– Меня тянет к ней. Понятия не имею, что это значит, может, ничего и не случится.

– А как тогда быть со вчерашним вечером?

– Это вышло спонтанно, я ничего не планировала. Я сделала это… не подумав.

– Обычно ты не так импульсивна.

– Ну да, но, может, у меня не было подходящего случая, чтобы проверить степень своей импульсивности.

– А если выяснится, что ты лесби?

– Ты звонишь именно поэтому? – Уинтер взяла Ронни на руки, зажав телефонную трубку между ухом и плечом. – Пойдем, малышка, пора купаться.

– Наверное, да, – сказала Рози, немного помолчав. – Я просто никогда даже не подозревала… ты никогда не говорила, что ты можешь быть.

– Я ничего не утаивала от тебя, Рози, – ответила Уинтер, слыша горечь в голосе сестры. – Я бы тебе обязательно рассказала.

– Честное слово?

– Честное-пречестное, – улыбнулась Уинтер. – Я никогда об этом не задумывалась. Сначала я училась в школе, потом вышла замуж, затем стала проходить ординатуру. И вдруг все пошло прахом. Моя жизнь была слишком напряженной и сумасшедшей, чтобы вообще о чем-то задумываться.

– Твоя жизнь по-прежнему сумасшедшая, ты же понимаешь.

– Да, знаю. Она просто придет поужинать.

– Ага, ну-ну.

– Для тебя это будет проблемой? – Уинтер усадила Ронни на закрытое сиденье унитаза, дала ей игрушку и встала на колени, чтобы развязать дочке кеды. – Если вдруг выяснится, что я лесби?