Подари мне небо - Айлин Грин

Тома, – проходи. То есть, проезжай, – сконфуженно поправила она саму себя, – извини.

– Всё в порядке, – сказал я ровным голосом, – я сам ещё не привык.

– Разве к такому можно привыкнуть? – спросила мягко она.

– Привыкнуть можно ко всему, – пожал я плечами, – кроме обмана, которым окружена моя жизнь.

Я увидел, как напряглась Мария, а, значит, мой первый ход был верным.

– Марк, я говорила Тому, что это плохая идея – скрывать правду. Но они с твоей сестрой…

– Значит, Лея в курсе, – обречённо вздохнул я, – продолжай.

– Я не должна тебе ничего говорить, я обещала мужу, что буду молчать. Но молчание слишком затянулось, и ты должен знать правду. Хотя бы ту часть, которая касается тебя.

– Ты расскажешь мне, почему Кейт не хочет меня видеть?

– Этого, я, к сожалению, не знаю. Том всячески обходит эту тему стороной, не желая говорить мне то, что скрывает. Я пробовала заходить с разных сторон, но безуспешно.

– Записка твоих рук дело?

– Какая записка?

– Значит, не твоих.

– Что за записка? – удивлённо смотрела на меня Мария.

– В папку с документами, которые касались авиакатастрофы, кто-то подложил записку с надписью «ты не виноват».

– Нет, – помотала она головой, – это не я.

Значит, про записку нужно расспрашивать сестру. Это она написала? Или передала по чьей-то просьбе? По чьей? Кейт? Нелогично. Если она не хочет меня видеть, то зачем передавать мне записки, вселяющие надежду. Клубок тайн, которыми меня окружили, запутывался всё сильнее.

– Марк, – позвала меня Мария, – пока не пришёл Том, я должна тебе сказать, что в том, что случилось, действительно нет твоей вины. Ты – жертва обстоятельств. Мне очень жаль, что именно таких обстоятельств, но случилось то, что случилось. Ты выжил ради какой-то цели. Какой – мне неизвестно.

Где-то я слышал уже эти слова.

– Что касается Кейт, – Мария вздохнула, – Том хранит не свою тайну. А, значит, он откроет её только тогда, когда ему позволят. Или тогда, когда у него не будет выбора. Если суд решит, что Том виновен и …– она остановилась, украдкой вытирая слезы.

– Если есть шанс побороться за его свободу, я готов тебе помочь, – тихо сказал я, – я не считаю его виновным. Он – тоже жертва обстоятельств.

– Возможно, – согласилась Мария, – но от этого не легче. Но есть ещё кое-что, о чём я хотела поговорить.

Я с любопытством смотрел на неё, ожидая ещё какой-то информации, которая будет полезной.

– Марк, когда мы познакомились, я сказала, что работаю врачом. Но никогда не говорила, каким – это было и неважно. Я спинальный нейрохирург.

– Что? – выдохнул я, – ты шутишь?

– Нет, не шучу, – улыбнулась она, – и если ты хочешь узнать, есть ли у тебя шанс на то, что ты будешь ходить, я могу помочь. Я не обещаю поставить тебя на ноги, но могу хотя бы попробовать.

Я закрыл глаза, представляя, как снова хожу. Как снова чувствую ноги, опору под ними. Как снова сажусь в самолёт в качестве командира. Я пытался отогнать мысли о том, что могу вернуться к лётной практике, потому что это было нереально при любых обстоятельствах, но я не мог. Это было то, чем я жил. Это было то, о чём я мечтал.

– Спасибо, – сказал я, – но я пока не готов услышать правду. Возможно, она окажется не той, которую я жду.

– Я не тороплю тебя, но, знай, что тот факт, что ты потерял работу, потерял любимую женщину, потерял пассажиров и уверенность в себе, не должен мешать тебе жить дальше и вставать на путь выздоровления. Потому что…

– Дорогая, я дома! – раздался голос Тома.

– Проходи скорее, у нас гости, – отозвалась она, смотря на меня и всем видом умоляя не говорить о том, о чём мы только что беседовали.

– Здравствуй, Марк, – пожал мне руку Том, – как ты?

– Всё так же. Сижу, – ухмыльнулся я.

Он поцеловал жену и сел за стол. Внезапно раздался плач. Точно, я совсем забыл про их сына. Мария извинилась и отправилась в детскую, оставив нас с Томом наедине.

– Почему перенесли суд? – спросил я Тома, не зная, с чего начать разговор, чтобы не вызывать подозрений.

– Появились новые материалы дела. Пока их не рассмотрят, судебное заседание откладывается. Оно и к лучшему. Побольше проведу времени с семьёй.

– Том, – осторожно начал я, – ты не окажешься за решёткой из-за тех ошибок, к которым привели эти бессмысленные проверки. Я не знаю, смогу ли тебе помочь, но я постараюсь сделать всё, что в моих силах.

– Марк, спасибо, но ты лучше помоги себе, – беззлобно сказал Том.

– Мне поможет только Кейт. Я должен с ней поговорить.

– Марк, я же сказал, что она…

– Не хочет меня видеть? Хорошо. Я смирюсь с этим, но пусть хотя бы объяснит, почему! Потому что я не могу ходить? Потому что самолёт, на котором она должна была лететь, разбился? Или есть другие причины? У неё есть другой?

– Остановись в своих подозрениях. Марк, я не могу сказать тебе то, что знаю. Не могу. Докопаешься до правды сам – хорошо. Нет – значит, нет.

– Да что за детский сад! – разозлился я, – мы же не в криминальном фильме, где за правду могут убить. Ну, узнает Кейт, что ты со мной говорил, что она? Убьёт тебя? Похитит Марию? Перестанет с тобой разговаривать? Переживёшь.

– Марк, не в этом дело. Я очень хорошо отношусь к Кейт, мне дорога она. Как человек и как подруга, и я не могу сделать то, что…то, что не могу, – неоднозначно закончил он.

– Хорошо, – я злился, но старался сохранять спокойствие, – тогда можно попросить тебя лишь об одном одолжении? Если ты увидишься с ней ещё раз, если будешь говорить, попроси её встретиться со мной в том самом месте. Я напишу записку с датой и временем. Это будет её выбор. Придёт – мы поговорим, пусть даже в последний раз. Нет – значит, я смирюсь с тем, что всё кончено.

– И что тогда? – вопросительно посмотрел на меня Том.

– Буду жить дальше, – пожал я плечами, – так, как есть. Ты сможешь выполнить эту просьбу?

Том задумчиво смотрел то меня, то на свои руки, то вообще куда-то в сторону и молчал. Эта тишина начала меня нервировать. Что же такого они скрывают от меня? Почему нельзя сказать мне правду? Даже, если она будет жестока.

– Хорошо, – наконец-то сказал он, – я выполню твою просьбу, если ты выполнишь мою.

– По рукам, – сказал я, – договорились.

– Ты же даже не спросил меня о том, какая у меня просьба.

– Потому что мне