Груз 200 - Андрей Воронин

– Погоди помирать, – сказал Глеб, останавливаясь. – Прикрой-ка.

Рыжий припал на одно колено, повернувшись лицом в ту сторону, откуда они только что прибежали, и начал бить короткими очередями, экономя патроны. У него было два рожка, смотанных между собой голубой изолентой, но один из них уже опустел во время боя на школьном дворе, а второй подходил к концу.

Глеб дважды сильно ударил ногой по забору, разделявшему два участка. Доска отлетела с сырым треском. Еще один удар ногой расширил пролом. Глеб заглянул в открывшуюся щель, удовлетворенно кивнул, протолкнул в соседний двор блондинку с ее видеокамерой, махнул рыжему и нырнул в пролом.

Кое-как прикрытый старым брезентом и рваной маскировочной сетью танк стоял именно там, где Глеб рассчитывал его найти. Его дуло было повернуто назад, на добрых полметра высовываясь из приоткрытых ворот, а передняя часть упиралась в беленую стену сарая. Из открытой двери сарая вдруг выскочил человек с винтовкой, и Глеб срезал его одиночным выстрелом.

– Мать твою! – восхищенно выдохнул рыжий, увидев танк. – Ну, держись, сучье племя! Пошла!

Последние слова были адресованы блондинке, которая с упорством клинического дебила опять пристраивала на плече камеру, собираясь, видимо, заснять танк, и сопровождались ощутимым толчком между лопаток.

– Вы когда-нибудь перестанете толкаться? – возмущенно спросила блондинка с сильным иностранным акцентом.

Рыжий широко открыл рот и молча хватанул им воздух, как выброшенная из воды рыба. Его лицо опасно потемнело.

Глеб плюнул и рывком отвалил водительский люк. Рыжий посмотрел на него, со свистом выпустил из груди воздух и торопливо полез на башню. Сообразив, видимо, что ждать ее никто не будет, блондинка выключила камеру, подала ее рыжему и безропотно последовала за ним. Глеб с грохотом запустил двигатель и положил руки на обтянутые резиной рукоятки рычагов. Лязгнув гусеницами, танк уперся лбом в стену сарая, опрокинул ее и прошел сарай насквозь в ливне кирпичей, пыли и рухнувших балок.

Выскочив на зады улицы, Глеб услышал, как по броне горохом забарабанили пули. Он пошарил вокруг и, нащупав, надел на голову танковый шлем с ларингофоном. Обернувшись, он увидел, что рыжий делает то же самое.

– Проверь боекомплект! – крикнул Глеб.

– Уже! – отозвался рыжий. – Патронов к пулемету две коробки, а снарядов ни одного.

– Давай к пулемету, – приказал Глеб. – Бей по гранатометчикам и учти, что сморчок в очках нужен мне живым.

Рыжий удивленно приподнял брови, потом кивнул и полез в турель. Снаружи по броне вскользь шарахнули из гранатомета, и он, не удержавшись, ссыпался вниз.

– Ну, суки, – услышал Глеб в наушниках шлема, и через несколько секунд сквозь рев мотора прорвался басовитый лай установленного на башне крупнокалиберного пулемета. В перископ Глеб увидел, как метнувшаяся через улицу согнутая фигура с гранатометом замерла на полушаге и, покачнувшись, упала лицом в грязь.

В следующее мгновение многотонная туша танка накрыла упавшего, смешав его с землей.

Лязгая гусеницами, танк влетел на школьный двор. Вокруг метались скрюченные фигуры, сквозь густой дым, валивший от подорванной “Волги”, сверкали бледные вспышки выстрелов, на башне яростно грохотал пулемет рыжего. Блондинка скорчилась на сиденье заряжающего, прикрывая своим телом видеокамеру. На голове у нее тоже был шлем, и Глеб улыбнулся уголком рта, подумав, что у иностранки есть отличная возможность расширить словарный запас: в наушниках шлемофона не умолкал голос рыжего, который, похоже, просто не мог стрелять молча. Слова и выражения, которые он употреблял, были вполне уместив в данной ситуации, но явно не предназначались для женских ушей.

Глеб уже начал подумывать о том, что его идея взять “языка” была не слишком удачной, но тут впереди, вывернув из-за угла школьного здания, мелькнула красная “нива”. Сиверов успел разглядеть склонившуюся над рулем фигуру в камуфляже, низко надвинутое кепи с длинным козырьком, темные очки и черную бороду веником и обнажил зубы в мрачной улыбке. Контрразведка, как всегда, первой пустилась наутек, но в данном случае бородатый упырь ошибся. Если бы у него хватило ума отсидеться, он мог бы еще некоторое время изображать из себя избранника Аллаха, расхаживать гоголем и убивать людей. Теперь, когда он так неловко попался на глаза Слепому, его игра была сыграна.

"Нива” устремилась прочь из поселка, в горы, подпрыгивая на ухабах и разбрызгивая грязь. Глеб потянул на себя рычаг правого фрикциона, разворачивая тяжелую машину, и прибавил оборотов, с неудовольствием косясь на указатель расхода топлива, стрелка которого дрожала у красного сектора. Наверху с лязгом захлопнулся люк, и в башню спустился рыжий, зажимая ладонью рану в левом плече.

– Сильно зацепило? – спросил Глеб, не отрывая взгляда от дороги.

– Чепуха, – ответил рыжий, с треском отрывая полосу ткани от своего комбинезона. – Ты на себя-то посмотри.

– А что такое?

– У тебя весь бок в крови. Останови, командир, надо тебя перевязать.

– Некогда, рыжий, – сказал Глеб. – Сначала возьмем этого сморчка. Он мне нужен просто до зарезу.

Селение осталось позади. “Нива” мчалась по дороге с самоубийственной скоростью, и это зрелище живо напомнило Глебу то, как сам он пару дней назад улепетывал от бронетранспортера на санитарном УАЗике. Разница заключалась в том, что он знал, куда едет, и заранее подготовил путь к отступлению. Впрочем, недооценивать противника не стоило: впереди вполне могло встретиться какое-нибудь узкое место, какая-нибудь каменная щель, через которую танку было бы не пройти. Он уже хотел снова послать рыжего наверх, чтобы тот попытался прострелить “ниве” задние колеса, но сотрудник шариатской безопасности сделал все за него.

Подпрыгнув на особенно высоком ухабе, “нива” тяжело ухнула вниз, снова подпрыгнула, разворачиваясь под углом к направлению движения, и заскользила боком, с каждой секундой все больше накреняясь вправо. Ее левая колесная пара оторвалась от дороги, бешено вращаясь в воздухе и разбрасывая лепешки жидкой грязи, а через секунду машина опрокинулась и несколько метров скользила по раскисшей глине, лежа на боку. Как только она замерла, ее лобовое стекло вылетело, выбитое ударом изнутри, и на дорогу, извиваясь, выбрался Беслан. Он вскочил на ноги, оглянулся и зайцем сиганул в сторону, стискивая в ладони бесполезный пистолет.

Глеб развернул танк, не отказав себе в невинном удовольствии подмять правой гусеницей опрокинутую машину, и повел его вверх по отлогому склону вслед за беглецом. Погоня не была долгой: пробежав метров двести, Беслан остановился, повернулся лицом к настигавшему его танку, упал на колени и высоко поднял руки.

При ближайшем рассмотрении танк оказался вполне обжитым, по-хозяйски оборудованным местечком. Под снарядным стеллажом обнаружился картонный ящик, в котором оставалось еще четыре банки тушеной говядины и солдатский “сидор” с армейскими сухарями. Здесь же удалось отыскать у медицинскую сумку, а в стойке по правую руку от командирского кресла были закреплены два короткоствольных автомата со снаряженными рожками. Видно было, что танком пользовались с умом, чуть ли не с любовью, и только отсутствие снарядов и горючего послужило причиной простоя, спасительного для маленькой компании беглецов.