Лабрис - Глеб Кащеев

Хотя долго ли придется смотреться в отражения? И так ночи две осталось максимум.

Я все-таки проводила Дару до дома. Мы шли молча, только возле калитки она сказала:

– Жалко его. Но лучше он, чем ты. Это, наверное, подло, эгоистично, но я так думаю. Он все равно был очень старым.

– А я и так дохлая. Это неправильно, когда живые умирают за мертвых.

– Ты не мертвая! – категорично заявила она и замолчала.

Я осталась ждать Дару у калитки, чтобы зря не нервировать ее мать. Подруга вышла минут через пять.

– Пошли. Я сказала, что встречу их у того дома.

Новости по поселку распространялись быстро. Дара, естественно, сказала матери. Та – соседке и так далее. К моменту появления большой полицейской черно-белой машины у калитки покойника уже собралась небольшая толпа зевак.

В машине приехали двое. Тот полицейский, который отгонял нас от утопленницы – Горан, кажется, – и еще один, совсем молодой.

– Ты обнаружила покойного? – Горан безошибочно понял, к кому именно обратиться в этой толпе.

Дара кивнула.

– Жди здесь, я сейчас поговорю с тобой, – коротко сказал он и вместе с напарником зашел внутрь.

Вернулся полицейский достаточно быстро – по-моему, и пяти минут не прошло.

– Ну, что столпились? Смерть естественная. Во сне ушел. Повезло, – буркнул он зевакам.

– Это нечисть! Та, что в доме возле моря поселилась! – сказал кто-то низким мужским голосом.

Я вздрогнула и обернулась. Так и знала – это произнес священник, которого я водой из ведерка окатила.

– Проспись иди, – устало ответил Горан, а Даре кивнул: – Заходи. Не побоишься? В спальню не пойдем, в гостиной посидим.

– Не боюсь, – ответила та и зашла внутрь.

Я тихо проследовала за ней.

– Лодку, стало быть, возвращала? – спросил полицейский сразу, как Дара присела на шаткий стульчик у покрытого кружевной скатертью стола.

– Ну да. – Подруга чувствовала себя не в своей тарелке, поэтому отвечала односложно и немного насупившись.

– Одна была?

– Одна, – кивнула она после секундной паузы.

– Точно одна? – спросил полицейский, нагнувшись поближе и стараясь заглянуть ей в глаза.

– Точно. – Дара опустила взгляд в пол.

– А чьи тогда эти вторые следы? – Горан показал на еще влажные отпечатки на ковре. Мы же обе, прежде чем внутрь войти, по росистой еще траве прошли, а мои кеды ну никак не походили на туфли подруги. – Да и не дотащила бы ты лодку одна.

Дара молча засопела.

– Скажи, что была с подругой, но та испугалась и убежала. Просила не говорить про нее, – подсказала я.

Она повторила слово в слово.

– Нумне-тоты должна сказать, – настаивал полицейский, но Дара только головой помотала, глядя в пол.

Тот тяжело вздохнул:

– Вот с вами, с девушками, сложно. С пацаном всегда проще.

– Зато я знаю, где маньяк прячется, – внезапно выпалила Дара, хотя мы с ней уже репетировали, что и как именно надо сказать.

– Вот как? – Горан неподдельно изумился. – Врешь, поди? – ухмыльнулся он.

– Не вру. Я тут видела, как человек на большой черной машине к Стефану приставал за день до того, как тот пропал, а потом эту машину в городе видела. Даже знаю, где припаркована.

– Приставал, говоришь? – Глаза у полицейского стали очень цепкими и холодными.

– Да. Просил Стефана в машину сесть, да только тот не стал. Ну маньяк и уехал. Очень быстро, видимо, чтобы не заметил кто.

– И какой адрес? Ну, там, где, как ты говоришь, машина припаркована?

– Я показать могу. – Дара неуверенно взглянула на меня. Я кивнула.

– Влад, ты закончишь здесь оформлять? Дождись тру-повозку. Я с девочкой прокачусь в город, – крикнул Горан. Молодой напарник что-то невнятно пробурчал из спальни. – Ну поедем, покажешь, – добавил он, обращаясь к подруге.

Я выскочила из дома первой, подбежала к полицейской машине, открыла дверь и села на заднее сиденье за водителем. Несколько человек в толпе удивленно глазели на самопроизвольно хлопнувший дверью автомобиль, но мне сейчас было плевать, что они там себе подумают.

Дара отказалась сесть на переднее сиденье и плюхнулась рядом со мной.

– Скажи, что нам надо к салону гадалки мадам де Труа.

Подруга повторила мои слова вслух. Горан кивнул, и машина сорвалась с места.

Вел он нервно, как будто опаздывал на похороны своей матушки. Обгонял попутные автомобили на узком серпантине, сигналил тем, кто, по его мнению, ехал слишком медленно и не уступал дорогу. Я молча смотрела на проносящийся мимо пейзаж сквозь тонированные стекла, тоже в нервном ожидании, что сейчас наконец хоть один груз я с себя свалю. Теперь, когда темная тварь подобралась ко мне так близко во всех отношениях, я боялась, что так и не закончу ни одно дело. Ни лабиринт не пройду, ни маньяка не поймаю. Хоть с мэром и с этим чертовым отелем помогла, да и то, судя по выражению лица отца Дары, это так себе помощь. Вроде ампутации ноги тому, у кого ноготок воспалился.

Возле салона гадалки я начала давать указания, а Дара исправно повторяла за мной для водителя:

– Вот в этом подъезде он живет, на четвертом этаже. Здесь направо, потом еще раз направо. Теперь на парковку офисного центра.

Черная машина, слава богу, была на месте.

– Эта? – уточнил Горан.

– Да. Точно она. Я номер запомнила, – уверенно заявила Дара.

Полицейский достал рацию и о чем-то долго переговаривался с диспетчером. Видимо, просил пробить номер, но, судя по всему, ничего у него не вышло. Машина была из другого региона, и уточнение данных почему-то задерживалось.

– Жди здесь, – сказал он Даре. – Я пойду наведаюсь к хозяину. На четвертом этаже, говоришь?

Конечно, мы не остались ждать. Как только Горан скрылся за поворотом, побежали за ним, стараясь не попадаться на глаза. Возле подъезда, в котором уже дважды при мне скрывался брюнет с грустными глазами, он достал из кобуры пистолет, что-то сказал в рацию и нажал на звонок квартиры на первом этаже. Заспанный мужчина в халате открыл дверь подъезда и, недоумевая, пропустил полицейского внутрь.

Потянулись минуты мучительного ожидания. В глубине души я ожидала услышать звуки выстрелов, но все было тихо. Наконец, минут через двадцать, дверь подъезда снова открылась, однако, вопреки моей уверенности, что сейчас оттуда выведут маньяка в наручниках, на пороге показался один Горан в крайне раздраженном состоянии. Пистолет уже был в застегнутой кобуре. Полицейский недобро зыркнул на Дару и процедил:

– До города сама дойдешь.