Спасти нельзя развестись - Екатерина Серебрякова

нежных слов и первых признаний в чувствах.

Я не могла подумать, что мне все еще кто-то может признаться в любви и сказать подобное. После всего, что я сделала, после того, как обошлась с ним, после лжи о ребенке…

– Так добейся ее, – наконец сказала Марина, но нам уже не было дела до ее слов. Мы слились в нежном поцелуе, смысл которого был сродни «Согласен», «Согласна».

– Я обещаю сделать все возможное, если ты пообещаешь мне стать счастливой и думать в первую очередь о себе и ребенке.

– Обещаю, – согласилась Марина, и мне показалось, будто она стала капельку счастливее после этого разговора.

Когда разговор с Мариной был прерван нажатием на красную трубку, Кирилл повернулся ко мне, чтобы снова заглянуть в глаза.

Он ждал ответных слов? Пожалуй. Как любой человек ждет ответа после признания в чувствах. Но была ли я готова сказать ему что-то?

– Я не жду ответных слов сиюминутно, – точно угадав переживания сказал Кирилл. – Но ты скажешь их, это я тебе обещаю.

– Звучит как угроза, – я рассмеялась, укладывая голову на плечо мужчины.

– Не угроза. Так, предупреждение… Пойдем гулять?

– Кирилл, мы это обсуждали.

Но, казалось, мои возражения мужчину ничуть не интересовали. Он забрал телефон из моих рук, вручил термо-кружку с заваренным зеленым чаем и подтолкнул в сторону коридора.

Я сопротивлялась, но сопротивлялась слабо.

Почему-то именно сейчас мне невероятно сильно захотелось выйти из дома с Кириллом, пройтись по двору, держа его за руку, просто вдохнуть прохладный воздух и насладиться моментом.

Мне не хватало ощущения происходящего вокруг. Я вечно спешила куда-то, торопилась, старалась успеть все сразу. Нужно было замедлиться хотя бы на один вечер.

– Не переживай, – Кирилл чмокнул меня в кончик носа, когда мы спускались на лифте. – Это закрытый двор элитного жилого комплекса, здесь никому до нас не будет дела.

– А если и будет, черный пиар тоже пиар, – успокоила я уже себя. – Знаешь, иногда хочется раскрыть все карты. Признаться всем и во всем, чтобы больше ничего не скрывать, ни от кого не прятаться.

– Сделай это перед запуском пиар-компании термального комплекса. Тогда от сплетен в прессе хотя бы будет толк.

– Пиариться на распаде семьи? Подло. Но эффективно.

Кирилл с напускной серьезностью щелкнул меня по кончику носа, но тут же сразу поцеловал и заключил в свои объятия.

Осень наступала с каждым последующим днем. Тепла уже не было и не предвиделось. Листья облетели со всех деревьев и покрыли жухлую траву равномерным ковром грязного желтого оттенка.

Утром лужи то и дело подмерзали и покрывались тонкой коркой льда, а днем обещанный дождь больше походил на первый мокрый снегопад.

– Неужели уже через год я не смогу вот так вот прогуливаться в ботильонах по двору, размеренно потягивая горячий чай?

С умилением и одновременно опаской я смотрела на молодых мам, которые лавировали между детских площадок с колясками.

Все они кутались в теплые спортивные костюмы и куртки, натягивали смешные шапки с помпонами до самых бровей и бесконечно проверяли теплые ли носики у их деток.

– Нет, я такой не буду, – сказала сама себе, вздрагивая от осознания неминуемого.

– Да, да, они тоже думали, что будут гулять на каблуках со стаканчиком кофе в одной руке и коляской – в другой.

– И выгуливать собачку на поводке, – раздалось откуда-то со спины, и мы синхронно обернулись на девушку лет двадцати пяти, которая пыталась управиться с двумя малышами.

Один в смешном синем комбинезоне сидел у нее на руках, так и норовя стащить шапку, а другой на четырех лапах бежал впереди и собирал все лужи на своем пути.

– Давайте я Вам помогу, – Кирилл сделал шаг навстречу, чтобы подтолкнуть коляску, с которой молодая мамочка не могла управиться одной рукой.

– Да, подержите ребенка! – девушка очень технично сгрузила малыша Кириллу на руки и расслабленно выдохнула, наслаждаясь каждым мгновением свободы. – Джеки, иди сюда! Куда ты опять убежал? Вы простите, Марк просто с рук не слазит, я скоро останусь без спины!

Второпях молодая мамочка надевала поводок на свою собаку и расталкивала по отсекам коляски содержимое своих карманов, пока Кирилл с какой-то боязливостью держал ее чадо на руках.

Нужно заметить, маленький Марк не сопротивлялся и с большим интересом елозил пальчиками по лицу мужчины.

Глядя на все это как будто со стороны через защитное стекло, я интуитивно положила руку на свой живот, которого под шубой точно не было видно.

– Спасибо Вам большое, молодой человек! У Вас какой срок? – девушка забрала ребенка к себе на руки и продолжила идти в ногу с нами чуть правее по дорожке.

– Еще небольшой, – на автомате ответила я, но тут же осеклась. – Рожать точно не скоро.

– Тогда удачи Вам! – молодая мамочка со своей свитой свернула на детскую площадку, а мы с Кириллом пошли прямо вдоль аллеи с ровно высаженными кленами.

Эта встреча что-то изменила во мне. Было сложно подобрать слова, но ко мне как будто пришло осознание, что я буду мамой. Я буду одной из тех, кто прежде, чем одеться на прогулку, собирает ребенка.

Я буду вынуждена думать в первую очередь о другом маленьком человеке, жертвуя своим комфортом. Я буду жить для него и радоваться этому, даже если пятнадцать килограммов счастья будут без перерыва висеть на моих руках.

– А ты органично смотрелся с ребенком, – сказала я тихо.

– Странное чувство, если честно… Ты не знаешь как его правильно взять, как наклонить, боишься уронить, а он ведь даже не подозревает. Висит на твоих руках, улыбается беззубо.

– Мама говорила, что я в детстве была ангелом. Надеюсь, ребенок будет в меня.

Кирилл ничего не ответил, да и странно было ему что-то отвечать в этой ситуации.

Он крепче сжал мою руку и улыбнулся.

Глава 16

– Я не уверен, что у нас получится. Нужно действовать решительнее, – Рафаэль прошел в квартиру, которую он снимал в центре Москвы.

Помещение было погружено в полумрак, а свет мужчина включать не стал. Через панорамные окна едва ли можно было увидеть его силуэт.

Высокий и хорошо сложенный, он ловким движением руки стягивал с шеи галстук, присаживаясь в плетеное кресло в гостиной рядом с журнальным столиком, на котором стояла открытая бутылка дорогого виски.

– Ты слишком напорист, – в трубке прозвучал мелодичный женский голос, и в унисон ему темно-коричневая жидкость с медовым оттенком полилась в стеклянный стакан со льдом. – Они у нас на крючке.

– Да кто на крючке? Они ненавидят меня всей семейкой, близко не подпускают