Спасти нельзя развестись - Екатерина Серебрякова

потеряют пиарщика, а не я потеряю их.

Мы еще некоторое время копошили имущество Миролюбовых. За сорок лет его скопилось так много, что, если продать хотя бы половину, можно было смело купить небольшой город в провинции России.

О каких-то покупках Галина Яковлевна забыла, о каких-то вовсе не знала. С чем-то при необходимости она была готова расстаться, а от чего-то ни в жизнь бы не отказалась.

Пару раз свекровь даже плакала, когда видела документы на то, что являлось подарком на день рождения или годовщину свадьбы.

Несмотря на то, что женщина старалась держать лицо, в душе ей было больно заканчивать отношения длиною больше, чем полжизни.

– Что Вы будете делать потом? Как видите свою жизнь?

– Я задумывалась об этом. И каждый раз слезы градом катились по щекам, – обычно сильная женщина смахнула невидимые слезинки с ресниц и продолжила. – Я не пропаду, Оль, не переживай. Кирилл показал мне, что я еще чего-то стою в профессии, так что буду работать. И нянчить внука, если позволишь.

– Какого из? – мы одновременно залились громким смехом и взялись за руки через стол. – Марина родит одновременно со мной.

– Я буду рада ее ребеночку, ведь это будет мой внук. Но я не представляю… Как я буду с ним нянчиться? Пересекаться каждый раз с Мариной? Я сопьюсь уже через неделю.

Хоть я и понимала, что для Галины Яковлевны мой ребенок не будет внуком, почему-то внутри была уверенность в том, что она станет для него самой лучшей на свете бабушкой.

– А ты как представляешь свою жизнь?

Я пожала плечами, поглядывая на небольшой выпирающий животик.

– Так или иначе мне придется уйти в декретный отпуск на некоторое время. Конечно, я вернусь к работе и думаю, что вернусь к ней скоро, но точнее пока не могу даже предположить.

– Ты будешь хорошей мамой, – Галина Яковлевна улыбнулась мне и кивнула. – Постарайся стать еще и счастливой.

В тот вечер после отъезда Галины Яковлевны я еще долго крутила в руках визитку адвокатской конторы, которую оставила мне свекровь.

Звонок по короткому номеру был логичным, но бесчеловечным решением. Я не могла выйти на тропу войны, не попытавшись договориться о мире.

В конце концов я приняла единственно верное, как мне тогда казалось, решение. И, поднявшись с дивана, пошла за телефоном.

– Звонила?

Борис приехал через час после того, как я набрала его номер.

Не сообщая ничего, я попросила его приехать, когда это будет возможно.

Мужчина появился так быстро, как смог. Он стоял на пороге нашего дома, но чувствовал себя гостем, коим, собственно, в данный момент и являлся.

Я отошла от двери, чтобы пропустить в прихожую мужа и морозный воздух с улицы. Между нами висело напряжение, пока Борис разувался и убирал в шкаф верхнюю одежду.

– Нужен дворецкий. И горничной стоит приходить чаще, чтобы ты не напрягалась во время беременности.

– Подумываю переехать отсюда в какое-нибудь более уютное и минималстичное место.

– Мы продаем дом?

Борис присел в гостиной на одно из кожаных кресел, а я опустилась на диван, кутаясь поглубже в теплый плед.

Казалось, муж уловил мое настроение, но не до конца понял, о чем именно я хочу поговорить.

А мне хотелось, чтобы он понял, чтобы я не произносила этих отвратительных слов. Я была не готова сказать об этом, не хватало духу.

– Мы разводимся, Борь.

– Мы договорились оставить этот разговор…

– Нет, – я перебила его на полуслове. – Я так больше не могу, извини. Я не смогла тебя простить за измену. Это съедало меня изнутри, и в конечном счете я поняла, что больше не испытываю тех чувств, которые были раньше. Я больше не люблю тебя. По срокам отец ребенка Кирилл. Это не твой ребенок.

В комнате повисла звенящая тишина. Клянусь, я слышала, как часто бьется сердце у Бориса в груди, как шумно он пропускает воздух через ноздри.

Не могла представить, что чувствует человек, услышав такое за один раз. Мне стоило смягчить новости, но на это не было сил. Да и желания, если честно.

– Значит, он отобрал у меня не только жену, но и ребенка? – на лице Бориса появилась кривая усмешка, а глаза наполнились слезами.

– Перестань, он никого у тебя не отбирал.

– Уходишь к нему? – я отрицательно качнула головой, но инстинктивно закусила губу, потому как не могла так нагло врать.

– Я не ухожу к нему, но не исключаю, что мы с ним будем вместе. Он не знает, что ребенок от него. Не говори, пожалуйста, если можешь.

– Не переживай, не стану доставлять удовольствие.

Я благодарно кивнула, хоть и понимала, что благодарить мужа особо не за что.

Борис выглядел разбитым. За мгновение мешки под глазами стали темнее, уголки губ опустились и, кажется, даже несколько глубоких морщинок появилось на лбу.

Я хотела если не поддержать, то не добивать мужчину окончательно.

Но Борис, судя по всему, решил содрать пластырь с раны одним разом.

– Что ты хочешь из имущества? Забирай хоть всё.

– Перестань, – я поднялась с дивана, потому как начала заметно нервничать. – Мы оба знаем, что ни дома, ни машины, ни китайский сервиз нас особо не интересуют. И за акции холдинга с тобой судиться я не стану. Если выйдет так, что мой голос в этой компании не станет ничего решать, я продам свою долю и уйду.

– Мы не можем потерять рекламщика в твоем лице.

– Мы не можем работать на один холдинг, – возразила я. —Твой отец сделает все, чтобы забрать долю Галины Яковлевны. Когда он узнает, что я ношу ребенка Корнева, скорее всего поделит акции между вами. Я буду иметь десять процентов против сорока пяти у каждого из вас.

На языке бизнеса это означало лишь то, что фактически в этой компании я не буду решать ничего. Мое “нет” против их “да” не будет стоить ни копейки. Тогда к чему все это?

Я не стану наемным сотрудником там, где трудилась как соучредитель.

– Мне не хочется лишаться такого ценного сотрудника. Но и оценить тебя ниже, чем ты того достойна, я тоже не могу. Если решишь уйти, отработай перед этим две недели.

Я усмехнулась, потому как кроме нервного смеха ситуация не вызывала ровным счетом ничего.

– Остальное поделим поровну?

– Не хочу брать имуществом, – я осмотрелась вокруг, где стены, пол и потолок напоминали о времени, когда мы с Борисом были счастливы.

Он сделал то же – обвел гостиную усталым тоскливым взглядом и отправил кому-то сообщение.

– Продажей дома займутся. Сделают это без рекламы и