Светлый лик смерти - Александра Маринина

– Что это? – не понял он. – Ты же мне в тотраз заплатила.

– В тот раз я платила за совет. А сегодня – зарезультат.

Павел похолодел. Он всегда верил только в самовнушение, ноникогда даже мысли не допускал о том, что его ворожба и заговоры могут сделатьчто-то реальное.

– Ты перестала ненавидеть? – осторожно спросилон. – Твоя душа успокоилась и очистилась от зла? Я рад за тебя, милая.Убери деньги, ты уже достаточно заплатила мне в прошлый раз. Твое счастье испокойствие – лучшая награда для меня.

– Мне больше некого ненавидеть, – ровным, лишенныминтонаций голосом сказала Люба. – Она умерла. Умерла на помойке, как пес,возвращающийся к своей блевотине, как вымытая свинья, которая снова лезет вгрязь. Ваши советы помогли, ее бабка позвала ее к себе.

Она исчезла прежде, чем Павел сумел справиться с изумлением.Когда он пришел в себя, пять бумажек по сто долларов валялись у него подногами, а Любы не было. Только внизу, в подъезде, хлопнула дверь…

После визита к Павлу Левакову установить местонахождение ЛюбыСергиенко во время убийства Людмилы Широковой уже не представляло никакойсложности. Конечно, это требовало терпения и времени, но интеллектуальноготруда не составляло. Павел припомнил, что на этот день ей было предписанопосетить кладбище дважды. Перед вторым посещением, которое должно былосостояться незадолго до полуночи, Любе следовало не меньше трех часов ходить полесу или по парку, где нет машин и вообще мало продуктов техническогопрогресса, и читать молитвы, чтобы очиститься. Потом нужно было найти место ине меньше шестидесяти минут просидеть неподвижно, не шевелясь и не произнося нислова, обратив свой взор внутрь себя и стараясь через это прикоснуться ккосмическим глубинам. Только этим можно будет добиться того, что покойныеродственники разлучницы услышат Любину просьбу. С теми, кто предварительно неочистился, они и разговаривать не станут. Очистившись, Люба должна была идти накладбище, но обязательно пешком. Вообще Павел предупреждал ее, что ворожбанесовместима с техническим прогрессом, поэтому если хочешь достичь каких-либорезультатов при помощи магии, нужно избегать всего, что связано со сложнойтехникой. Не пользоваться лифтами, не ездить на городском транспорте, невключать электробытовые приборы.

Кладбище, где была похоронена бабушка Людмилы Широковой,находилось в полутора часах ходьбы от улицы Шверника, где жила Люба Сергиенко.Итого, если Павел Леваков не лгал и если Люба в точности выполняла егоуказания, ей на проведение магического мероприятия нужно было не меньше семичасов. Три часа ходить и читать молитвы, еще час сидеть и погружаться в себя,потом полтора часа идти до кладбища и столько же обратно – еще три часа. Исколько-то времени провести на самом кладбище. При этом подойти к могиле и«вступить в контакт» с бабушкой Широковой Люба должна была до наступленияполуночи. Выходило, что уйти из дома она должна была в тот день не позже шестичасов вечера. До девяти гулять, бормоча молитвы, с девяти до десяти – сидетьнеподвижно на какой-нибудь тихой укромной лавочке, а с десяти до половиныдвенадцатого идти пешком на кладбище. Вот так примерно. Теперь нужно было найтисвидетелей, которые подтвердили бы этот длинный маршрут, и можно было с чистойсовестью снимать с наложившей на себя руки Любы Сергиенко обвинения в убийстве.

Подняли протокол допроса Любы, в котором зафиксированы ееответы по поводу местонахождения в предполагаемый период убийства Широковой.Может быть, в ее ответах не все является ложью. Ведь говорила же она, чтогуляла, и даже конкретные места и улицы указывала. Правда, она утверждала, чтоушла из дома около восьми вечера и вернулась около полуночи, тогда как по всемувыходило, что уйти она должна была около шести и вернуться около часа ночи. Ноэто уже не столь важно. Конечно, Люба вынуждена была солгать, потому что дажечетырехчасовая прогулка вызвала у следователя недоверие и кучу вопросов, а ужесли бы она стала рассказывать, что гуляла по улицам целых семь часов, не имеяопределенной цели и ни с кем при этом не встречаясь, мало кто поверил бы ей. Иу нее не осталось бы иного выхода, кроме как признаться в походах на кладбище сцелью наворожить Людмиле скорую и мучительную смерть. Будь Людмила жива, втаком признании не было бы ничего особенного, ну, может быть, стыд был бы инеловкость, но в целом никакого криминала. Но ведь она умерла. И не простоумерла – убита. И признаться в том, что желала ей смерти, все равно чтопризнаться в этом убийстве. Понятно, что свои походы в церковь, к богоугодномуколдуну Павлу и на кладбище Любе Сергиенко приходилось скрывать.

– А если все это только камуфляж? – усталоспросила Настя.

Два дня было потрачено на то, чтобы попытаться найти людей,которые видели Любу Сергиенко во время этого длинного семичасового похода.Спустя два дня выяснилось, что найти очевидцев, которые могли бы подтвердитьалиби Любы в полном объеме, никак не удается. Любопытствующая старушкаприпомнила, что Люба действительно ушла из дома где-то минут через пятнадцатьпосле окончания очередной серии «Милого врага», который идет по Московскомутелеканалу, начинается без десяти пять вечера и длится примерно сорок пятьминут. Старушка серию посмотрела, вскипятила чайник и уселась с чашкой чаю уокошка на втором этаже. Бдила, стало быть. И нашлись пацаны лет по семнадцать,которые развлекались ночными посиделками на кладбище в обществе бутылкидешевого вина, сами себя на храбрость проверяли. Они тоже видели молодуюженщину, которая что-то жгла возле одной из могил на шестьдесят четвертомучастке, то есть как раз там, где похоронена бабушка Людмилы Широковой. ОперативникМиша Доценко провел вечер в зеленом массиве между Загородным шоссе иСерпуховским валом, где, по словам Любы, она гуляла в тот вечер, и опросил всехсобачников, которые там появились. Двое из них вспомнили странную девушку,которая сидела на скамейке абсолютно неподвижно, как каменное изваяние, ни разуне шелохнувшись за все время, что они выгуливали своих питомцев. И было этодействительно в промежутке между девятью и десятью вечера. Один из них,владелец симпатичного бородатого миттельшнауцера, даже заявил, что обратилвнимание на девушку, потому что и днем раньше, то есть в воскресенье, она точнотак же неподвижно сидела на той же самой скамейке, и выражение лица у нее былокакое-то… Одним словом, будто не в себе она. Словно всех близких разом похоронила.

Таким образом, три точки длинного маршрута были более илименее подтверждены, но все равно оставались сомнения относительно того, гдебыла Сергиенко с шести до девяти вечера и в промежутке между лавочкой в зеленоммассиве и кладбищем. При умелой организации в первом или во втором интервалевполне можно было совершить убийство. Так, во всяком случае, считала НастяКаменская.

– Если это действительно она убила Людмилу, а в церковьи к Левакову ходила, чтобы отвести от себя подозрения? – говорила онаКороткову. – Да, желала смерти бывшей подруге, но ведь дело-то понятное,ревность, злость, отчаяние… Чего не натворишь с больной головы. Вы же недумаете, граждане милиционеры, что это я Милу своей ворожбой кладбищенскойизвела.