Темный пакт - Сергей Извольский

Личность Артура Волкова требовала неподъемных — для недавнего жителя протектората, денежных средств. Еще один реалистичный момент легенды в том, что якобы я обманчиво-бездумно распорядился деньгами. Словно неожиданно получивший в наследство квартиру обыватель, а на вырученные от ее продажи деньги купивший машину премиум-класса. И только после покупки узнавший, что одна стоимость страховки автомобиля практически сопоставима с собственным годовым доходом.

Перед Мюллером должен был предстать весьма способный, но ограниченный в дальновидности юными годами парень, сумевший в невероятной ситуации схватить удачу за хвост. И не сумевший этой удачей грамотно распорядиться, глупо сливший все деньги на высокий, но неподъемный как оказалось статус.

Так что несмотря на недавние обстоятельства, вынудившие меня покинуть протекторат, именно за реалистичность новой личности я был спокоен. И даже отдал должное ответственным сотрудникам — которые сумели столь хорошо залегендировать незапланированные изменения.

— Вы приехали, — сообщил приятный женский голос, когда такси остановилось у широкого крыльца гостиницы. Дверь открылась, и я вышел на улицу, щурясь от яркого утреннего солнышка.

Постоял немного, с интересом осматриваясь. Центральный район разительно отличался от остальных районов Высокого Града. Это был сеттльмент первого мира на территории бесправия.

Волынский протекторат расположился на бывшей территории Польши, и администрация в большинстве здесь состояла из поляков. При этом вокруг явно чувствовался британский стиль. Даже более того, все кварталы центрального района были выстроены в английском неоклассическом стиле, и назывались по именованию престижных районов Лондона — Найтсбридж, Челси, Белгравия, Ковент-Гарден.

Сверяя окружающее с памятью Олега и «вспоминая», вновь столкнулся с тем, что память парнишки, накладываясь на мой опыт, приводила к неожиданным выводам и новым знаниям.

Польша, здесь Речь Посполитая, в круг благополучных стран в этом мире не попала. Зато ее элита — лавирующая между интересами Британии, России и в меньшей степени Европейского Союза, билет в лучшие условия жизни себе приобрела. В том числе и чиновники комиссариата, обитавшие в Волынском протекторате. Это была самая настоящая колониальная администрация, в первую очередь ориентированная на собственное обогащение.

Как отличались районы Высокого Града, разнилось и отношение поляков к англичанам. Если рядовые граждане к Британии и англичанам относились с явной неприязнью — чему я только что был свидетелем на визовом контроле, то все, достигшие финансовой независимости, были ориентированы на переезд на остров или в благополучные колонии. И патриотический флер, с которым обращались к народу польские политики, заканчивался ровно в том месте, где начинались личные интересы этих самых политиков. Это было видно во всем, во всех мелочах. Даже инфраструктура элитных кварталов Града позволяла свести контакты с туземным населением к минимуму, и выезжать за границу района только по служебной необходимости.

Постояв еще немного, вдыхая воздух несвободы и осматривая пустынные улицы, я направился в гостиницу. Самый экономный вариант в Центральном районе — отель Холидэй Инн Высокий Град. Даже здесь соответствие легенде — в средствах серьезно я ограничен, с собой на «белом» счету шесть сотен кредитов всего.

Оказавшись в холле, неторопливо прошел вперед и осмотрелся. Из живых сотрудников — лишь дежурный администратор, скучающий за стойкой. На меня он внимания не обратил. Я на него тоже: персональное личное обслуживание стоит дорого, а я всем своим видом показывал, что мне в нем необходимости нет.

Еще один элемент заметного отличия уровня жизни. В России — как помню по Царицыну и Елисаветграду, автоматизация процессов сведена к минимум. Вернее, нет, не так. К минимуму сведено ее видимое вмешательство.

Массовая роботизация и автоматизация гарантированно ведут не только к упрощению, но даже и регрессу массового же общества. Шагнувшая в постиндустриальную эпоху Россия, как и остальные страны Большой Четверки, смогли справиться с вызовом роботизации. Правда мы, как обычно, пошли своим путем.

В Евросоюзе и Трансатлантическом содружестве гражданам работать было не обязательно, получая достаточное для комфортной жизни пособие. Которого хватало не только на обеспечение жизни, но и на поддержание комфортного уровня. Работа в Союзе и Содружестве приносила дополнительный доход, причем вакансий на всех не хватало. Как в Великобритании с этим обстоит Олег не знал, я еще узнать не удосужился. В России же любому совершеннолетнему подданному необходимо было отработать на благо общества четыре месяца в году, а вот гражданину — все шесть. С выходными, правда, и четырехдневной рабочей неделей.

Это было обязательно для тех, кто не связан службой или постоянной работой по контракту. Для подданных существовала еще и всеобщая воинская обязанность. Но в довольно щадящем режиме: трехмесячная служба, а после регулярные воинские сборы, больше напоминавшие собрания клубов по интересам.

Граждане Российской Конфедерации, кстати, в отличие от подданных от воинской повинности были освобождены. Занимательная система, когда государь-император и президент Конфедерации представлены в одном лице. Зато созданы условия, когда как ни крути, а любая оппозиция в такой системе будет представлять интересы правителя на троне.

Закончив отвлекаться на размышления о судьбах мира, я подошел к терминалу и по карте айди активировал бронь. Потом нашел взглядом лифт и двинулся к нему, покатив за собой чемодан. Поднявшись в номер — открыв замок все той же айди картой, даже не разбирая вещи поставил чемодан в угол и сразу прошел к интеркому.

— Слушаю вас, — моментально отозвался голос робота.

— Горничную в номер шесть один три, пожалуйста-пожалуйста, — проговорил я и не дожидаясь ответа, нажал кнопку отбоя вызова. Двойное пожалуйста, кстати, работало как кодовое слово.

Автоматизация автоматизацией, но древнейшие профессии по-прежнему требовали человеческого участия. В Польше проституция не была легализована — в отличие, кстати, от Европейского Союза. Соответственно, не была легализована проституция и в Волынском протекторате. Но за проститутками все целенаправленно ехали именно на территории — потому что проститутки в ЕС и в протекторатах разнились как безалкогольное и обычное пиво.

Вирт, кстати, в первом мире — за исключением Трансатлантического франко-испано-американского содружества, распространен не был. Самостоятельно я его и попробовать не мог — терминала и нейрошунта не было. Но это и к лучшему — в традиционных обществах ЕС, России и Британии, оказывается, удовлетворение сексуальных потребностей в вирте считалось сродни утренней мастурбации в душе — даже обсуждать подобное было не принято. Олег, привыкший в протекторате к иному, наверняка бы сильно удивился. А вот для меня ситуация с подобным отношением привычна, и вполне укладывается в картину своего старого мира.

Горничная, которая уже наверняка направлялась сюда, нужна была мне, впрочем, отнюдь не для успокоение юношеских гормонов. На территории протектората, где отслеживались все перемещения личности и аккаунта, именно эта категория обслуживающего персонала — таксисты и горничные, практически все и всегда подрабатывали выполнением деликатных поручений по передаче информации. Той информации, которую нельзя было доверить Сети.