В сентябре вода холодная - Анна Князева

Заметив их, Валерий Иванович крикнул:

– Заходите, я вас жду!

Усевшись напротив, Анна положила блокнот на стол. Шкарбун отсела подальше, словно подчеркивая свою неприязнь.

– Что там у вас по Савельевым? Рассказывайте.

Вопрос Демина был адресован Анне, и она заговорила:

– Расследование дела продвинулось, однако не так далеко, как хотелось бы.

– Что ж вы так? – Валерий Иванович взглянул на Шкарбун. – Не помогаете, что ли, Ирина Ивановна?

– Помогаю, – ответила она и добавила: – Но с моим мнением никто не считается.

– Вот оно что… – Демин перевел взгляд на Анну. – Вообще ничего нового?

– А если я скажу, что Горская была причастна к убийству? – опустив глаза, проронила Анна.

– Да бог с вами, Анна Сергеевна! Вы хоть понимаете, на какую величину замахнулись?

– И еще… – Стерхова будто не слышала. Для нее был важен эффект неожиданности, который выявит реакцию Демина. – Убийство Горской связано с делом Савельева.

– Не погорячились? – с тревогой справился он. – Ох, подведете вы меня под монастырь, Анна Сергеевна.

– Может, и подведу… – рискуя, проронила она.

– В каком смысле? – напрягся Демин. – Есть основания для подобных заявлений?

– Надеюсь, что есть.

– Этого мало.

Анна раскрыла блокнот.

– Вчера вечером мне позвонили из Москвы и сообщили результаты сравнительных анализов ДНК. Среди представленных образцов останки дочери Савельевых не обнаружены.

– А как же детский скелет?! – в запальчивости вскрикнула Ирина Ивановна.

– Он принадлежит другой девочке. – Стерхова заглянула в записи. – Я говорила с Рябцевым. Он вспомнил одно дело десятилетней давности: похищение и убийство пятилетней Лены Головановой. Давность останков подтверждена – им десять лет.

Демин посмотрел на Шкарбун и приказал:

– Найдите дело Головановой и займитесь идентификацией.

– И еще, – продолжила Анна. – Нужно проверить всех усыновителей того времени в районе и, если понадобится, в области.

– Зачем? – искренне удивился Демин.

– Не исключаю, что девочка осталась жива.

– Да сколько же вам талдычить! – вскрикнула Шкарбун. – Савельев сам ее задушил, когда она спала в одеяле. А потом выбросил в воду!

Не глядя на нее, Стерхова продолжала:

– Думаю, сегодня из Москвы пришлют результаты экспертизы.

– Приму к сведению. – Демин что-то черканул на перекидном календаре и словно между прочим спросил: – Так что там с делом Басова?

Поразмыслив, Стерхова весьма скупо ответила:

– Без тела ничего не доказать.

– Суровая правда жизни, – посочувствовал Демин, и на его лице отобразилось облегчение. – Нет тела, нет дела. Ну что же, если у вас все, больше не задерживаю. Ирина Ивановна, пожалуйста, поинтересуйтесь у Кристины насчет заключения из Москвы. Пришло или нет?

В приемной было тихо и пусто, лишь гудел, закипая, чайник. Шкарбун подошла к столу секретаря и перебрала лежавшие там документы.

– Распустил ее Демин. Когда ни зайдешь, нет на месте. Вот что значит – родственники.

Стерхова оглянулась на дверь и понизила голос:

– Они – родня?

– Кристина – его племянница.

– Как странно… Мне она не сказала.

– Дурой была бы, если б распространялась. Впрочем, она и так круглая дура.

Шкарбун отправилась к себе в кабинет, а Стерхова – на улицу, где ее ожидало такси.

На этот раз Анна поехала в Энск, точнее, в детский дом, намереваясь что-нибудь разузнать. Она не сказала об этом Демину и сделала это намеренно – хотела получить небольшую фору.

Детдом стоял на отшибе в не самом благополучном районе среди обшарпанных малоэтажных домов. Своей территории у него практически не было, забор стоял по периметру. Калитка оказалась не заперта, и Анна прошла беспрепятственно. Но чтобы войти в здание, пришлось несколько раз нажать на звонок.

Дверь отворила старуха-нянечка – Анна поняла это по голубому халату.

– Вы к кому? – строго осведомилась она.

– Мне бы заведующую, – сказала Стерхова.

– По какому вопросу?

– По вопросу усыновления.

– В опеке и попечительстве были?

– Нет, не была.

– Сначала туда идите. – Нянечка налегла на дверь, пытаясь ее закрыть, но Анна подставила ногу:

– Не так быстро…

– Чего хулюганиите? Сейчас позову полицию!

– Дверь откройте! – решительно приказала Анна.

– А вы тут не командуйте! Ишь, нашлась командирша!

Стерхова показала служебное удостоверение и наконец прорвалась в здание, где ее обдало типичным детсадовским запахом еды и хлорки.

– Где ваша заведующая? – обернулась она к нянечке.

– Прямо по коридору и до конца, – ответила та и засеменила по коридору впереди Анны. – Кира Владимировна, к вам из полиции!

Войдя в кабинет, Стерхова увидела девушку, которая мыла окно.

Она отложила тряпку и сняла с головы платок.

– Вы ко мне?

– Я к директору.

– Это я. Присаживайтесь, а мне надо помыть руки.

Анна села и огляделась. В директорском кабинете не было ничего примечательного – сейф, книжные шкафы и небольшой полированный стол.

– Вы уж простите, – вернувшись, сказала девушка. – Персонала катастрофически не хватает. Многое приходится делать самой.

– Сколько вам лет? – спросила Анна, глядя в ее почти детское лицо.

– Двадцать три. Я сама здешняя выпускница. Потом окончила педагогический и – сразу сюда. А тут как раз директор старая умерла, Мария Николаевна. Меня и назначили.

– Трудно?

– Обычно. – Девушка пожала плечами и ойкнула: – Я не представилась! Меня зовут Кира Владимировна.

– Стерхова Анна Сергеевна. Я к вам по делу.

– Вы из полиции?

– Сотрудник следственного управления. Вопрос касается усыновления девочки. У вас сохранились записи или регистрационные журналы?

– Наверное, да… – сказала Кира Владимировна и неуверенно посмотрела на шкаф, уставленный папками.

Дверь приоткрылась, в щели показалось лицо нянечки:

– Смотря за который год.

– Вам за какой? – спросила Кира Владимировна.

– Две тысячи первый и две тысячи второй.

– Понимаете, я здесь всего неделю, многого не знаю…